Подожди. Денис ухватился за услышанные слова. Что значит детский?
Давайте расспросы потом. Сейчас нужно разобрать завалы. Скоро вам на помощь приедут еще несколько бригад.
Разбирали завалы почти неделю. За это время успели и рассеяться дым, и остыть пластиковые панели в центре завала, где огню было, за что зацепиться и что сожрать. Ночевали тут же, под открытым небом, не замечая от усталости ни выпадавшей росы, ни опускающейся долгой ночью прохлады. Короткий, часа на четыре, сон, и снова за работу.
Денис дорого бы отдал за то, чтобы не попасть в число этих ребят. Они достали из-под этих завалов почти восемь сотен тел. Детских тел, обожженных и раздавленных весом рухнувшего здания. Взрослых было совсем немного, в основном молодые девушки. Это зрелище оставило в душе мужчины неизгладимый след. И не только в его. Он видел слезы в глазах других участников этой спасательной операции. И слышал одну и ту же фразу, как много детей.
Но даже это впечатление померкло, когда они добрались до центра завала. Вместе с телами детей они находили трупы странных, отвратительного вида существ, очень отдаленно похожих на людей. Небольших, едва ли крупнее средних размеров собаки, и при этом обладавшими непропорционально длинными конечностями, выделявшимися худобой на фоне одутловатого тела грязно-серого цвета. Никаких чувств, кроме омерзения эти существа не вызывали, даже название им никто не захотел давать. Оставили это, не сговариваясь, на откуп умникам. Просто складывали трупы этих тварей отдельно, в самый дальний угол небольшой площади, получившейся после обрушения зданий, и старались не смотреть в сторону получившейся кучи без надобности.
К моменту завершения работ по расчистке завалов Денис уже плохо воспринимал происходящее. Тяжелая работа и отсутствие нормального сна затуманивали разум, не позволяя оценить всю картину трагедии. Все стало неважным, и потому приказ грузиться в вездеход мужчина воспринял, как спасение. Единственным желанием стало добраться до своей постели, забыться сном, и постараться никогда не вспоминать об этом происшествии.
Не вспоминать было сложно. Рабочие кварталы полнились слухами, и, чем больше времени проходило со дня трагедии, тем фантастичней звучали истории и больше становилось подробностей. Денис, три выделенных ему выходных провалявшийся в своей комнате, едва выйдя на службу, с удивлением узнал, что группе спасателей пришлось вступить в самое настоящее сражение с ужасными и безжалостными монстрами, и ребята лишь чудом остались в живых. Именно такую версию ему высказал один из коллег, операторов дежурной смены, когда Титов, наконец, появился на рабочем месте. Денис усмехнулся, и решил не расстраивать рассказчика скучной и мерзкой правдой. Зато в кабинете у Саныча ошеломляющих сказок уже не было.
Отоспался? вместо приветствия поинтересовался начальник. Денис согласно кивнул. Что-то ты грустный.
Вопросов много осталось. уклончиво ответил мужчина.
Каких, например?
Например, какого черта мы летели в такую даль, чтобы снова делить людей на элиту и отбросы?
Это мы, что ли, с тобой отбросы? Саныч оторвал взгляд от монитора с данными, и пристально посмотрел подчиненному в глаза.
А что, не так? Денис спокойно выдержал его взгляд. Ты был в белом секторе? Ты видел, как они там живут? Пока мы здесь
Да так же, как и мы. перебил начальник. Ты, случайно, не политический?
Это что-то меняет? уклончиво ответил Титов.
Как знать. Саныч снова уставился в монитор. Здесь вот какое дело, Дениска. В тех зданиях погибли наш парень, теперь его надо кем-то заменить. Я думал тебя отправить, ты мужик толковый, зря чудить не станешь. Но если ты политический, то
Согласен. Денис ответил не задумываясь. Хочу изнутри взглянуть на жизнь нашей элиты.
Саныч молчал долго, не меньше десяти минут, придирчиво изучая одного из лучших своих работников. Денис прекрасно понимал охватившие начальника сомнения. Перевод в белый сектор, обособленный от общей городской сети коммуникаций, можно было считать повышением, но послать туда человека, говорившего о жителях этого района с нескрываемым презрением, было чертовски опасно.
Ты точно не политический? Начальник, наконец, прервал молчание.
Саныч. Вся политика и так осталась на Земле. Я же не дурак, и понимаю, что мы все здесь просто колонисты, и не выживем, если будем грызть друг друга.