Все. Да, мы согласны, милейшая соседушка! Начинай!
Донна Релея. Встань, уважаемый мой супруг, около обвиняемого и защищай его в силу всей своей страсти и всего своего разумения.
Дон Бальтазар. Как угодно вам, моя дорогая!
Донна Релея. Итак, этот негодный и несчастный, да, и в то же время несчастный
Вторая Сеньора. О да! Он так несчастен, так несчастен! У него такие грустные глазки. Они такие красненькие и припухшие. Ему, наверное, очень неудобно стоять. Лучше б его положить.
Донна Релея. Нет, моя дорогая, это исключено. Лежать в суде?! Это будет последней каплей в океане его мерзостей. И тогда никакой надежды ему уже не ждать на хоть какое-то оправдание.
Вторая Сеньора. Вы правы, ваша честь. Я глубоко заблуждалась. Так будет лучше. Продолжайте и извините меня.
Донна Релея. Повторяюсь: итак, этот негодный и несчастный. Несчастный
Первая сеньора. Ох, и вправду он несчастный! Как-то страшно даже Может, отнести его куда подальше? А то детки из окон увидят хлопот не оберёшься. А самые малые перепугаются ещё до смерти. А ну его, если а? Куда-нибудь а? На соседнюю улицу если? Как?
Все. А что, неплохо! Да! Да! Да! Точно! Точно!
Донна Релея. Подождите Подождите! Что же вы! Дайте же
Дон Бальтазар. Я думаю так
Кавалер (внезапно вываливаясь из столбняка). О-о-о-о-а-а-а Я всё слышал! Всё слышал!!! Всё слышал!!! Всё слышал!!! Месть! Месть! Месть! (Закалывает всех врозь и пачками и, оживлённо жестикулируя, удаляется.)
Снова возникает «пара» дерётся и умирает.
ВОСТОЧНАЯ ИСТОРИЯ
Очень восточный вид. Уютно расположились: Шах Сулейман Шехерезад (тощий) и Султан Ислам Ибрагим (тучный), и заедают верблюжье молоко сыром.
Шах. Хороший был день, да?
Султан. Красиво очень говоришь. Очень хороший был день. Мудрый ты.
Шах. Я продал весь свой товар и ещё завтра продам. Всё продам! Завтра тоже будет хороший день!
Султан. Словно мёдом льёшь! Благословен будь твой вдох и выдох, святой и мудрый человек! Да ниспошлют тебе небеса благоденствие и здоровье!
Шах. Ты тоже всё продал. Всё будет хорошо. Завтра тоже продашь.
Султан. В истину смотришь, многомудрый! Ароматом слов и дыхания испускаешь радость вокруг. Ты словно благовонная и лечебная амфора, наполненная травами, исцеляешь уныние и тоску сердца, возрождаешь, как пророк. Успокаиваешь на ночь, даёшь силы на завтра. Непоколебим твой путь!
Шах. Завтра Завтра всё будет. Аллах нас не забудет
Султан. Запечатлею твои слова в сердце навечно. Не закрывай драгоценных уст своих, пусть освежающий ключ льёт из них и услаждает слух мой и далее. Не лишай меня небесного блаженства, о мой великий друг! Да будет вечен Аллах, как я сейчас правдив!
Пауза
Шах. Ты видишь этот закат? Он хорош и спокоен. И так же тихо, как вчера и позавчера. Так же тихо будет на закате и завтра. Дела Аллаха неизменны!
Султан. Всё, что видит твоё око, сразу видит и моё, путеводитель и указатель! Трижды благодарю и бью поклон тебе, что вывел ты меня как странника из пустыни, как затерявшегося из тьмы к свету, что открыл глаза мои красоте мира и дел Аллаха. Закат необычен, прозорливый из прозорливейших!
Шах. Он похож на огурец из лавки Саида, политый томатом Ориша и поперченный моим перцем. Он похож на золотую яичницу, какую делает моя Зухра. Он похож на соус Зарима, смешанный с пловом, который готовит моя Зурема. Он похож на руки моей средней жены Зульфии. Аллах помнит о нас!
Султан. Мудры, велики, благочестивы, святы и неприкосновенны жены твои, Шах Сулейман! Я шестижды преклоняюсь перед тобой! О, позволь и мне, счастливейшему твоему рабу, вознести хвалу Аллаху! Теперь и я, слепец, вижу совершенство дел Его! Похож закат на арбуз, разрезанный на дольки в твоей обильной лавке. И на оранжевые груши, что лежат у тебя в левом углу. И сладостнейший твой инжир, не сравнимый ни с чьим. И на твои изнывающие соком абрикосы, на твою медовую, тающую во рту халву, на дурманящий, бодрящий твой мёд. Аллах помнит о нас!
Шах. Ты умный, надёжный и верный друг, Султан Ислам. Я благодарен тебе всем сердцем! Но скажи мне, если это не Аллахова тайна, кто сейчас вышел из твоих дверей?