Мы энергия. Материя, из которой мы состоим, наш разум и мысли энергия, наши плоть и кости энергия; мы целостные, многомерные существа, состоящие из чистой энергии. От того, насколько мы познали эту истину, зависит, будем мы жить в боли или в блаженстве.
После пробуждения я осознала, что обрела новое понимание того, кто и что мы на самом деле, и оказалось, что некоторые аспекты этого понимания мой отец в своих трудах упустил. Нужно было научиться управлять собой на уровне чистого сознания, исследовать жизнь изнутри на невидимом, «духовном», энергетическом уровне, что было для меня ново. Тогда я начала искать ответы в древних восточных традициях, у мастеров осознанности, которые практиковали на Востоке; в конце концов, я бросила семейное дело и ушла преподавать узнанную и прожитую мной глубочайшую правду самостоятельно. Я думала, отец меня понял, по крайней мере, он так сказал он ведь поступил так же, начав карьеру целителя и отойдя от дела его семьи. Папа огорчился, что я отдалилась от семьи, и не во всем был со мной согласен, но в целом мы представляли собой две стороны одной медали лечили людей по всему миру, помогая им стать хозяевами своей судьбы.
Когда папа скончался, мне был пятьдесят один год. В момент его перехода я была рядом и держала его за руку. Я не хотела, чтобы отец уходил, он был моим кумиром, моим героем, моим наставником; некоторые изобретенные им основные практики я использую до сих пор. Мы больше не работали вместе, но у нас было столько общего я не могла представить жизнь без него.
Его последними словами, обращенными ко мне, были: «Я люблю тебя всем сердцем». «Я тоже люблю тебя, папа», прошептала я.
Две недели спустя я проводила трехдневный ретрит для женщин в Колорадо. За двадцать минут перед началом моего выступления, открывающего первую сессию, пришло электронное письмо от моего брата Теда. Там было только три слова: «Вот папино завещание». Мама умерла несколькими годами раньше, и от завещания отца зависела судьба наследства, оставленного ими обоими.
Я стала читать и ахнула все имущество доставалось моим двум братьям, а мне лишь проценты от продажи родительского дома.
«Неужели он перестал меня любить? подумала я. Что я сделала, чтобы заслужить подобное отвержение?» Отыскав ближайший стул на ощупь, так как мои глаза были залиты слезами, я несколько минут просто сидела и качала головой. «Как это возможно?» Я была полностью сломлена. Разве я смогу через несколько коротких минут подняться на сцену и начать программу?
Дело не в том, что мне так уж нужны были деньги или вещи хотя невозможность получить чашки и картины матери стала для меня ударом; но, вычеркнув меня из завещания, отец словно отнял у меня любовь и сделал это худшим образом из всех, что я могла представить. Мы вместе работали, вместе делали открытия, вместе многого достигли; всю юность я мечтала о его внимании и одобрении, а позже потратила много лет и проехала тысячи километров, чтобы нести людям его ремесло за него, жертвуя даже собственной практикой. И теперь, в этот момент, мне показалось, что он перечеркнул все, чем я являлась и что делала, вопреки одобрению, которое я получала от него раньше. Я испытывала глубочайшую, невыносимую боль.
«Вы готовы, доктор Сью?» чей-то голос вернул меня в действительность, напоминая, что мне вот-вот нужно идти на сцену. Я снова спросила себя: «Разве сейчас я могу помогать другим и учить их?» Но тут я вспомнила, кем именно работаю и какие истины преподаю. Нужно было собраться как ментально, так и эмоционально, и, что самое важное, энергетически; нужно было перенаправить и заново собрать воедино свою «сломленную» энергию, чтобы почувствовать себя целой и продолжить свою миссию в мире. Тогда я сделала то, что последние пятнадцать лет исследовала и преподавала другим.
Я применила Энергетические Коды.
Первым успокоилось мое тело чувство безопасности и покоя обдало меня волной. Затем мой разум, мягко приземлившийся на уверенное ощущение моего «я», растущее и разгоравшееся внутри, точно шар теплого света. Вдруг я поняла, что этот поворот событий не представляет для меня угрозы, и все будет хорошо. По своему опыту я уже знала: то, что кажется ужасным сейчас, когда-нибудь пойдет мне на пользу, если взглянуть на это в более широком и полном контексте.
Самое главное я снова почувствовала, что отец любил меня по-настоящему и не совершил предательство, вычеркнув меня из завещания. Я смогла увидеть в этом дар любви, суть которого раскроется позже в идеальный для этого момент.