От переезда останавливало лишь упрямство: разве можно было сдаться, разве можно было вернуться к себе с поджатым хвостом, разве можно было сдать свое отвоеванное этому?
Как-то ночью, когда Славы не было в квартире, я вышла в туалет. У сливного отверстия раковины сидело два таракана.
Утром я собрала вещи.
Мы съехали с той квартиры спустя три месяца после заселения. Оказались в другой, совсем недалеко. Оттуда сбежали еще через год после конфликта с хозяином. Посреди ночи и почти что в никуда.
Тогда мы и вернулись в общежитие, только уже аспирантское, где супругам можно было жить вдвоем в одной комнате в блоке из двух комнат.
Когда я только открывала дверь в блок, снаружи послышался шорох.
Замерла.
Отперев дверь, увидела на пороге соседской комнаты рыжего кота с по-детски любопытными зелеными глазищами. Мимо него полз какой-то жук. Кот тотчас прихлопнул его лапой, схватил и прожевал.
Там не было тараканов.
И тараканом не была я.
Триггер
1. ИраДень не задался. С утра сцепилась в комментариях под совершенно обычной и, я бы даже сказала, впервые за долгое время разумной новостью: феминистки вполне справедливо требуют убрать призыв уступать место в транспорте женщинам. Не беременным, не с детьми, а вот просто женщинам. Казалось бы, ну с чем здесь вообще можно спорить, ан нет, нашлись защитницы! Пришлось целую простыню аргументов настрочить. Тут как налетели сразу все эти «настоящие» да «ведические», чтоб им пусто было!
Начала я так:
Женщина сама по себе не является слабым существом, однако беременность или маленький ребенок действительно переводят ее в число уязвимых
А еще и на приеме врач со своими новостями. Полтора часа в очереди, пять минут консультации, продуктивненько так. Я почти выползла из поликлиники и глянула на часы: с подругой встречаемся только через час, а до метро минут двадцать. Ждать автобус? Да ну. Июнь, тепло, без ветра, можно вон во «Вкусвилл» напротив за кофе зайти, так и догулять веселее будет.
Только я перешла дорогу к магазину, как сзади промычало:
Пам-ма-ги-ги-те!
Обернулась: за выступ дома цеплялся дедушка: невысокий, перекошенный так, что одно плечо сильно выше другого, в черной куртейке, серых трениках потрепанных, но целых и вроде как чистых. Подошла ближе.
Что-то случилось?
До пппппехода ндо.
Трусливо мелькнула мыслишка: а вот надела бы наушники, могла бы и проскочить без всяких там угрызений, да как-то сразу вспомнился мой проникновенно-воинственный комментарий.
Цивилизованное общество должно работать так, что его здоровые и сильные члены как раз и заботятся о слабых и уязвимых: детях, стариках, инвалидах, беременных женщинах
Взяла дедушку под руку и тут же охнула: ничего себе! Выглядит тощеньким, а как будто мешок с камнями навесили. Во мне-то, между прочим, и пятидесяти кило нет.
Вам до какого перехода?
Да там, там неопределенно взмахнул рукой.
От него пахло старостью: плохо вымытым телом, ветхой одеждой и чем-то горелым, как будто гречкой?
До перехода было рукой подать, но от этого не легче: шаг вперед, два отдыхаем. Повезло, что обернулся парень, которого я заметила еще на переходе: высокий, здоровый такой лоб, который перебежал на красный.
В основе всего лежит сила, но разве основанием для деления на слабых и сильных должен быть пол?
Он фыркал, стонал, выругивался, потом заныл, что у него болит рука, и поменялся со мной местами. Вес дедушки резко перевалился на мою сторону, я лишь сцепила крепче зубы, слушая поскуливания о куртке, плохом запахе и несправедливости жизни.
В два шага он оказался рядом с нами. Тут же подхватил дедушку со второй стороны сразу полегчало. Дедушка пробормотал еле слышно:
Пагань.
Поддерживая дедушку, я присмотрелась к нашему почти волшебному помощнику: аккуратная стрижка, ровная борода, хорошие очки, часы при этом самые простые, спортивные, на ветровке нашивка популярного бренда умеренного соотношения «цена качество». Он выглядел как человек, который хотел бы выглядеть лучше.
Через пару минут мы наконец добрались до зебры.
Сюда?
Не-не-не! Дедушка почти разозлился. До жэдэ!
Тут уж я присвистнула. Район я знала: до железнодорожного километр, не меньше.
Так давайте я такси вызову?
Пне! До жэды! Дедушка краснел и упрямился. Парень надулся сразу же: