Мау?
Да, время охоты, ответил Марк, разминая плечи.
Ма-ау? продолжил свой «допрос» кот.
Нет, ты сегодня остаешься дома. Мастер почесал питомца за ухом.
Мау! обиженно фыркнул кот и отвернулся, демонстрируя полное равнодушие к хозяину и его проблемам.
Марк усмехнулся и еще пару раз провел ладонью по рыжему загривку. Затем подошел к шкафу, быстро оделся и вернулся за телефоном. Внимательно вглядываясь в электронные буквы, Марк еще раз перечитал сообщение с координатами, подхватил с пола рюкзак, закинул на плечо и, оглядев напоследок комнату, двинулся к выходу.
Лифт спустил его с тридцать второго этажа на грешную землю. На выходе пожилой консьерж приветливо улыбнулся:
Добрый вечер. Вернулись из командировки? Давненько я вас не видел!
Марк натянуто улыбнулся в ответ:
Да, недавно вернулся. Важное дело.
Консьерж понимающе кивнул и снова сосредоточился на мониторе. Марк вышел на улицу. Он хотел бы объяснить старику, что последние три недели, пока все думали, что он в командировке, Марк сидел в логове и читал, восстанавливая силы после прошлой охоты. Что если бы не необходимость отрабатывать повинность, он бы вообще не возвращался из этой «командировки». Сидел и дальше на полу у окна с книгой в руках, читал, читал, снова читал до наступления темноты. А после заваривал чай и вглядывался в ночное небо до первых признаков рассвета. Периодически заказывал коту корм с пометкой «доставить до двери». Не встречался бы с толпами людей. И, самое главное, не вникал в их страхи. От последнего Марка воротило сильнее, чем от достижений научной человеческой мысли. Но ничего с этим поделать он не мог. Марк был страхоловом. Охотником и избавителем людских душ от мерзких паразитов присос. Забираясь в затуманенное тревогой сознание, эти твари начинали кормиться опасениями, паникой и ужасом. И, раздуваясь все сильнее, заполняли собой все пространство в груди несчастного. И заставляли, заставляли и снова заставляли человеческий мозг рождать жуткие образы, мысли, сомнения все что угодно, лишь бы были адреналин и истерия. А он, охотник, Мастер, возвращенный с того берега Леты реки Забвения, отрабатывал повинность перед миром, избавляя ничего не подозревающих людей от этой потусторонней заразы. Почти полторы тысячи лет он шел по следам рожденных Бездной монстров, вступал с ними в бой и выходил победителем. И все ради одной-единственной цели получить когда-то освобождение от повинности, отпущение и второй шанс на лучшую человеческую жизнь.
Марк сделал глубокий вдох ноябрьский воздух был настолько густым и влажным, что казалось, при желании можно зачерпнуть ладонями и попробовать на вкус. Опустившиеся на город сумерки сгладили острые углы, тени заполнили пространство, сделав его размытым и обтекаемым. Люди, спешащие кто куда, выбрасывали в окружающий мир волны напряжения и тревоги. Эмоции перекатывались, наслаивались друг на друга, смешивались и разбивались о редкие островки счастья и радости. А потом все повторялось снова. Марк дрейфовал в этом потоке чувств, медленно продвигаясь к своей цели. Он так и не научился пользоваться навигатором. Поэтому те координаты, что прислал в сообщении заботливый куратор, мало о чем ему говорили. Гораздо больше информации он черпал из тонкого, едва уловимого Следа. Вместе с буквами электронным набором светящихся точек куратор отправил Марку незримый ориентир, отсвет несчастной души, порабощенной, добравшейся до самой грани этого берега Ахерона. И сейчас именно он вел охотника вперед. Метро, темный парк с борцами за здоровый образ жизни и толпами собачников, пустырь, аллея с кое-где выбитой тротуарной плиткой и грязными лужами. Марк шел, постепенно чувствуя, как сосредоточенное оцепенение и напряженный ход по следу сменяются древним, как мир, охотничьим инстинктом. До конечной точки оставалась еще половина пути. Но охотник уже видел перед собой лицо несчастной девушка, такая молодая. Сколько ей? Двадцать пять? Тридцать? Живет одна. Мать в другом городе. Семьи нет. Детей нет. Друзей тоже нет. Полное, беспросветное одиночество. С работы уволилась два месяца назад. С тех пор ни разу не выходила из квартиры. Марк подавил тяжелый вздох с одной стороны, он понимал ее желание сидеть в логове, никуда не высовываясь. При этом она человек. И без общения вмиг станет легкой добычей для всяких сущностей. Что, судя по всему, и произошло. Образ, пока еще смутный и неясный, с каждым мгновением становился все четче. Серые, уставшие от жизни глаза. Светлые, но уже поседевшие волосы. Глубокие даже не морщины заломы на лице и темные тени под глазами. Она была истощена. Она устала. Она хотела одного закончить эти мучения раз и навсегда. Избавиться от всеобъемлющего, обездвиживающего ужаса любой ценой. Даже ценой собственной жизни.