Вдова всхлипнула, затуманила взор траурной дымкой:
Я не была готова к такому повороту событий Не представляю своего дальнейшего существования. Мои девочки так любят отца
А Брион получается был готов, раз захватил скорбный шарфик? усмехнулся Исайчев.
Нет, что вы! испугалась Ирина. Он всегда возит с собой целую коллекцию платков.
Ирина Витальевна, наш с вами разговор будет записан на диктофон
Я возражаю! лениво сказала Ирина и встала со стула.
Ирина Витальевна, прошу вас сесть, попросил Исайчев.
Нет, нет! Отпустите меня или уберите диктофон. Я под запись беседовать не буду
Сядьте, Ирина Витальевна, вновь попросил Исайчев.
Но вдова, невзирая на просьбу Михаила решительно двинулась к двери и, подойдя, тихонько пальчиком поскребла облицовку.
Откройте дверь, едва слышно сказала она. Иначе буду кричать, а потом скажу, что вы меня пытались изнасиловать она мило улыбнулась и добавила, я не шучу
Михаилу вновь пришлось извлечь из кармана телефон и набрать номер:
Мамкин, мигом в аппаратную. Включи в резиденции аппаратуру наблюдения, а главное видеозапись моего кабинета!
Ирина резко отошла от двери, села. Лицо её выражало удивление пополам с вопросом:
Я надеюсь, раньше видеозапись не велась?
Исайчев неопределённо пожал плечами.
Как! повысила голос Бурлакова. Нам обещали
Ну, раз обещали, то, наверное, не велась
Ирина безразлично махнула рукой:
Хватит наводить тень на плетень, мой муж не позволил бы за собой подглядывать. Выключайте свой диктофон и спрашивайте под протокол, повторяю: под протокол. Что вы хотели? Надеюсь, беседа будет недолгой, она посмотрела на часы, светает, очень устала, с ног валюсь Ну?
Нет, уважаемая, теперь мы подождём моего помощника. Сейчас он отзвонится и начнём.
В замке двери послышался поворот ключа, и в кабинет заглянула физиономия в рыжих конопушках. Практикант Мамкин моргнул обоими глазами и исчез.
Теперь можно! Представьтесь, пожалуйста, попросил Исайчев. Вынужден предупредить, что всё, что в данный момент происходит в кабинете, фиксируется в аппаратной на плёнку видеозаписи. Причём отныне запись будет вестись везде и всегда. Можете посплетничать об этом с другими.
Ирина, неожиданно для Исайчева, равнодушно пожала плечами, зевнула, прикрывая рот ладошкой.
Итак, Ирина Витальевна, слушаю вас.
Я, Ирина Витальевна Бурлакова, вдова убитого Олега Олеговича, по национальности еврейка, гражданка России и Германии. Мать двоих детей дочерей Инги и Ульяны Бурлаковых. Постоянное место жительства Санкт-Петербург, улица Большая Морская. Что ещё?
Назовите, пожалуйста, причину, по которой вы никогда не убили бы своего мужа.
Ирина с изумлением посмотрела на Исайчева:
Как вы сказали?
Я спросил, по какой причине вы никогда бы не убили своего мужа? чеканя слова, повторил Исайчев. Или всё-таки убили бы?
О как! Отвечу по-еврейски, вопросом на вопрос: зачем?
Хочу знать, хотелось ли вам когда-нибудь убить своего мужа. Говорят, у жён периодически возникает это желание, но что-то их останавливает. Хочу узнать, что останавливало вас?
С его убийством в моей жизни ничего не изменится, Ирина устало прикрыла глаза. Почему вам неинтересно, по какой причине я не хочу говорить под диктофон, а под протокол согласна?
Я знаю. Вы хотите зафиксировать свои ответы, но не эмоции. Эмоции хорошо проявляются в голосе, в интонациях, в паузах Вы человек, привыкший вести себя по собственному усмотрению и не ограничиваться ни в чем. Вы плохо стравляетесь с объективными эмоциями и это может играть против вас. Я прав?
Объективными? Ирина открыла глаза и с интересом посмотрела на Исайчева
Да, да именно объективными. Эмоции имеют две стороны субъективную и объективную. Субъективная сторона это внутренние переживания. Объективная внешние проявления. Внешние эмоции прорываются у вас помимо вашей воли и выдают вас с головой, особенно мелкие детали: всхлипы, вздохи, хмыканье, тон речи.
Тогда чего? Если для вас эта мысль доступна, то выключите к чёрту этот ваш диктофон!
Михаил обвёл глазами кабинет и, едва наметив на лице улыбку, ответил:
Вот здесь, сударыня, я могу позволить себе вести себя как хочу, Михаил специально выделил голосом местоимение «я». Ограничиваюсь только рамками закона. Закон в данный момент позволяет мне вести допрос под запись. Вам эта моя мысль доступна?