Не буду.
* * *Днем, когда погода стояла ясная, а делать на ферме было, по сути, нечего, Ярослав коротал время во дворе, сидя на лавочке со своим отцом. Вместе они смотрели на горы, задрав головы, будто в ожидании божественного откровения, и подолгу курили скрученный в папиросы темный маслянистый табак, так что в безветренный день дым над ними повисал коромыслом. На лавочке между ними ютилась Катина собачонка терьерица по кличке Зорька.
Нашел бы ты себе новую жену, время от времени говорил Кристоф мужчине.
А зачем? Ты, вон, так и не женился во второй раз.
Времена изменились.
Времена никогда не меняются.
В этот день Ярослав рассказал отцу о Катиных снах.
Все возвращается на круги своя, рассудил старик. Мы хотим, чтобы лето длилось вечно, но зима всегда не за горами.
А если ей взбредет в голову уехать? спросил Ярослав, катая в пальцах табак. Она уже говорит о Париже. Вдруг она захочет туда попасть?
Непременно захочет. Но мы словаки. Кристоф пожал плечами. Здесь Восток, а не Запад. Куда нам ехать отсюда? Окна в остальной мир заколочены.
Меня тревожит, что еще немного, и она больше не сможет быть здесь счастливой. Да и откуда тут взяться счастью? Она увидит полмира в воспоминаниях своей матери. И кто знает? Возможно, захочет отправиться на поиски своего золота. И можно ли ее в этом винить? Я бы тоже захотел на ее месте. Ярослав перевел взгляд на горы, вершины которых были спрятаны за облаками. Я всегда хотел уехать. И даже не из-за золота.
Знаю, сказал Кристоф.
Сорок лет я прожил без всякого золота и могу прожить без него еще столько же. И все-таки. Я не отказался бы увидеть хоть один уголок мира за пределами этой долины. Не отказался бы от возможности высказать свои позиции вслух. Каких только планов не строили мы с Францей, но им не суждено было сбыться. Он покрутил папиросу между большим и указательным пальцами, утрамбовывая табак, и продолжил, понизив голос: Она хотела показать мне Америку. Хотела показать мне Нью-Йорк. Она говорила, что в Нью-Йорке я бы стал богатым человеком. Я бы водил «кадиллак». Мы бы ездили отдыхать в Калифорнию.
Все мы о чем-то мечтаем, сказал Кристоф. Даже товарищ Сталин не смог запретить людям мечтать. Видит бог, он пытался.
Ярослав оглянулся по сторонам.
Говорят, если одеться во все черное и взять с собой груз, чтобы после наступления темноты проплыть через Девинские ворота, не выныривая на поверхность Дуная, крепко зажав в зубах отруб резинового шланга, можно доплыть из Братиславы до Австрии. Граница там проходит прямо посередине реки.
Попробуй, и получишь пулю, заметил старик. Там многих застрелили. Пограничники следят за рекой как коршуны. Они стреляют по всему что движется. Он пошарил взглядом по двору фермы и, убедившись, что Йорди не было поблизости, продолжил: Наши пограничники самые жестокие, не считая берлинских. По реке у них расставлены сети, чтобы поймать тебя. А еще прожекторы. И собаки.
В таком случае, протянул Ярослав, затягиваясь папиросой и выпуская дым сквозь зубы, мы можем пробовать другой маршрут.
Мы?
Мне придется уйти с ней. Она еще совсем ребенок. Мы могли бы уйти на восток и пересечь Дунай дальше, в Венгрии, где нет заграждений, и там найти место, откуда можно по-быстрому пересечь австрийскую границу. Говорят, венгерские границы охраняются не так строго.
Может, и не так, фыркнул отец Ярослава, но у них есть двухсоткилометровый забор под напряжением. И минное поле. Пересечь его не сможет никто. Ты должен быть реалистом, Ярек. Катя не покинет Чехословакию ни в ближайшем будущем, ни когда-либо при нашей жизни. Возможно, даже не при ее жизни. Не в этом рождении.
Я слышал про секретные туннели в Берлине.
Настолько секретные, что вы никогда их не найдете. И к тому же, как ты собрался довезти Катю до Берлина? На подводе?
А как же ее сны? спросил Ярослав. Он держал папиросу ровно по центру губ и втягивал в легкие черный дым. Кто будет направлять ее в отсутствие матери?
Ты справишься. Ты хороший отец. И дочка твоя сильная девочка. Возможно, сильнее даже своей матери, а уж она-то какой была сильной, упокой Господь ее душу. Катя выдержит сны. И разреши собаке спать на ее постели.
Поможет?
Надеюсь на это.
Одной майской ночью Катя проснулась с криком.
В моей постели был мужчина, сказала она отцу.