Ты, я так понимаю, тут всю ночь просидишь?
Ответом мне служит кивок и небрежный жест в сторону еще пяти коробочек у стола. Ну, конечно. К утру население комнаты возрастет на пять очаровательных существ.
А Ирелис знает?
Мой зевок кое-как не выворачивает мне челюсть, ибо хруст шел явно не от чьих-то начищенных костей. Я нахожу в себе силы все же подняться и снять с пояса ремень с десятком колб с разноцветными жидкостями, чтобы ночью не подорвать случайно вновь приобретенных питомцев Вэйл. Мое хобби не сулит мне «страшного суда», по крайней мере пока я не прибила им кого-то. На мне неудача заживет быстро, а к другим я пока с этим не суюсь, исключая всякие попытки позвать меня «погулять» в темном переулке. Встречая потом кого-то с зеленой или синей мордой, я могу с уверенностью сказать, что только что мимо прошел мой неудавшийся «роман в подворотне».
Не самое хорошее увлечение для молодой девушки, но смотря на Вэйл начинаешь понимать, что твое занятие очень даже ничего. Хотя другого мне не дано я могу подорвать все, чего коснусь, не прибегая при этом к магии. Оно само просто случайно упадет туда, где есть порох, и так далее, так что, в конце концов, я хоть как-то нахожу своему «талантищу» применение.
Ирелису глубоко пофиг на все, кроме еды, кровати и тебя, ты же знаешь.
Ты сейчас обозвала одну вещь тремя словами. Или даже все это уместилось бы в одно понятие «я».
О да. Нашему любимому кровососу лишь бы напиться кровушки, заныкаться под одеялко, так чтобы было совсем темно, и спать-спать-спать, пока не появится реальный повод выползти в свет. С минуты на минуту уже подойти должен, время как раз спать. Придет, наверное, весь мокрый от дождя, голодный и тут же вцепится мою многострадательную шею. Хотя все не так уж и плохо, конечно.
Я не такой жестокий.
Явился, не запылился. Как и думала мокрый весь, волосы длинные, белые к телу прилипли, хоть выжимай стой. Бледный, ужас. Или он всегда такой, просто сейчас слишком несчастно выглядит. Так и хочется как-то облегчить его «участь».
И тебе привет доносится со стороны Вэйл, а от Ирелиса слышен лишь замученный вздох. Наступай на ковер аккуратно.
Да я вижу. Прелесть. От умиления сейчас второй раз помру.
Прикрывая красные (отнюдь не от того, что он устал) глаза, вампир берет первое попавшееся полотенце со стены, ерошит им волосы и становится похожим на ежа, которого шибануло одной из моих колб. Видит, что я ухмыляюсь и швыряет полотенце в меня, не со зла, конечно, но так, что я не успеваю его перехватить, а когда снимаю ткань с лица, наглая морда уже стоит почти вплотную, скидывая по ходу мокрую рубашку.
Только полностью тут оголяться не надо, моя психика не выдержит
Мое фырканье на него эффекта не возымело, ибо дальше он раздеваться и не хочет, иначе тут уже встряла был Вэйл голых мужиков в своей «квартире» она видеть не желает.
Я зеваю и, забывшись, поднимаю на Ирелиса глаза, через секунду лишившись возможности двигаться и вообще контролировать тело. Замечательная способность. Вампир тянет меня вниз, на ковер, где у стенки «свито» импровизированное гнездо из простынь и одеял, целое логово, где этот монстрила расправляется со своими жертвами примерно как вот сейчас. Сопротивляться нет ни возможности, ни сил вообще я, как и он, вымоталась за день, так же замерзнув под чертовым дождем. Поэтому я просто ложусь рядом, привычно подставляя Ирелису место для укуса, чтобы тот поел и уснул, и не нервировал своим несчастным видом.
Вампир пьет жадно, чуть ли не захлебываясь, а я отсчитываю семь секунд, после которых есть риск, что он меня угробит. Оттолкнуть его оказывается сложно, даже Вэйл поворачивается к нам с недобрым блеском в глазах. Ирелис виновато приподнимает уголки губ и тянет меня лечь нормально устроиться у него на руке и тоже заснуть. И вырубается почти мгновенно, вцепившись пальцами в мою рубашку на спине.
И где его носило спрашиваю я сама себя, проводя кончиками пальцами по шраму на его шее, с дрожью вспоминая его историю, что Ирелис поведал нам едва ли не скрипя зубами. Наверное, опять убивал невинных, да грабил деревни
и пил кровь младенцев хмыкает Вэйл, довольным вздохом сообщая, что восьмой её питомец тоже скоро запрыгает по комнате.
А я просто лежу, мерзну и греюсь одновременно, потому что единственное, что в этом кровососе теплое это, черт подери, взгляд, которым он смотрит на меня, и иногда на Вэйл, если уж совсем припечет. А так он вечно ледяной, а сейчас еще и мокрый, хотя я сама только-только высохла. Так что приходится жалобно скулить и просить Вэйл накинуть на нас одеяло, потому что меня прижали и не выпустят уж точно. Этот некромант-самоучка бросает через плечо «момент, угу», только все это превращается в моментище на несколько минут, прежде чем на нас ложится теплое перьевое одеяло и можно спокойно устроиться поудобнее и перестать мерзнуть. Вэйл спит обычно на своем же стуле, за столом, а сегодня так и вовсе будет «творить» новую жизнь всю ночь.