В тексте Книги Еноха, по-видимому также впервые («допотопные» времена это как минимум 4 тыс. лет до н.э.), описана идея Спасения как основная идеология «праведной жизни» в дольнем мире. Таким образом до нас доводятся истоки этических императивов, фактически сформировавших поразительно устойчивую систему ресурсных идиом и параметров этического порядка, и оказавших грандиозное влияние на человека, сообщество и цивилизационные процессы в продолжении всех последующих тысячелетий.
Итак, «ходил Енох с Богом» (Книга Бытия 5.:22), в других переводах «перед Богом». И по версии И. Р. Тантлевского наиболее погруженного в тему и квалифицированного исследователя соответствующее словосочетание может быть переведено и как «с ангелами» (И. Р. Тантлевский, 2014). И вот эта последняя версия также должна привлекать наше внимание, ибо Енох помимо всего прочего создал и некую функциональную энциклопедию ангелов, будто бы принимавших самое активное участие в устроении первой по времени технологической революции.
Однако нас, в первую очередь, интересуют эпизоды непосредственного получения Енохом первичного гностического опыта и возможность интерпретации этого опыта с позиции концепции объемной темпорально-пластической реальности. Подобные эпизоды в Книге превосходно описаны. Так, по просьбе провинившихся ангелов в отношении «вознесения на небо к Богу признания их греховной вины и мольбы о прощении и долготерпении», Енох делает следующее: «И я пошел и сел при водах Дана прямо от западной стороны Ермона и читал их просьбу, пока не заснул. И вот нашел на меня сон и напало на меня видение И видение мне явилось таким образом: вот тучи звали меня в видение, и облако звало меня; движение звезд и молний гнало и влекло меня, и ветры в видении дали мне крылья и гнали меня. Они вознесли меня на небо И так как я так был потрясен и трепетал, то упал на лицо свое; и я видел видение. И вот там был другой дом И я взглянул и увидел в нем возвышенный престол И тот, Кто велик во славе, сидел на нем Ни ангел не мог вступить сюда, ни смертный созерцать вид самого Славного и Величественного Тогда позвал меня Господь собственными устами и сказал мне «Пойди, Енох, сюда к Моему святому слову!» И я видел видение наказания, которое я должен был возвести сынам неба и сделать им порицание. И как только я пробудился, то пришел к ним И я сказал им все видения, которые видел во время своего сна, и начал говорить те слова правды как повелел им Святый и Великий в том видении Я видел во время моего сна то, что я буду теперь рассказывать моим плотским языком и моим дыханием чтобы они (люди) понимали это сердцем» (Книга Еноха. цит. по изд. 2016).
С позиции концептуальных построений авангардной науки о психике, столь блистательно описанный Енохом опыт есть вполне закономерные характеристики обновленного в изменившихся форматах импульса сознания-времени (отличного от параметров стандартного бодрствующего режима активности сознания) актуального плана объемной реальности. В ходе чего претерпевают неизбежные в данном случае изменения воспринимаемые, безусловно, как драматические и статус субъекта, «прирастая» такой сущностью, которую, при желании, можно назвать ангелом, духом (в оформленной гностической традиции эта сущность обозначается как эон) или даже Богом; статус так называемой «объективной» реальности, приобретающий новые потрясающие горизонты или границы; и, конечно же, особый статус непроявленного, «выплескивающего» в данном случае некоторую часть своего невообразимого потенциала в виде теперь уже вполне измеряемых характеристик новых форматов объемной реальности.
Попутно заметим, что для «пневматиков» и «психиков» допотопного царства первичного гнозиса никаких проблем с поиском какого-то особенного языка, с помощью которого выстраивается прямая коммуникация между непроявленным полюсом-статусом объемной реальности и полюсом субъекта, не возникает. А мы помним, что именно этот вопрос выводился в качестве «самого важного» духовными и интеллектуальными лидерами Новейшего времени (цит. из беседы Джидду Кришнамурти с Дэвидом Бомом «О самом важном», 1996). Та же самая «могущественная сила», которая и диссоциирует вот эти фундаментальные статусы, оформляет и новый план объекта и субъекта в понятных для субъекта метафорических образах (в случае Еноха это, например, образ «Нового дома», символизирующего небесный или горний план непостижимой реальности, сияющий образ Святого и Великого Господа, а также многие другие яркие, экстатические образы). И конечно, такие образы-метафоры собственно и представляют первичную ткань мифа, следующего сразу за практикой получения первичного гностического опыта в обозначенной эпохальной последовательности трансформации феномена Веры.