Наливай!
Пьяницу в жены берёшь! Учти! смеясь, сказал Евгений.
На это она разрыдалась и ушла на диван.
Да что с ней?
Девичье что-то, ответил я.
Когда мы поехали на работу в ночную смену, Люде стало плохо, а надо было ехать от Евгения через весь город с двумя пересадками. Через полтора часа, блеванув в двух автобусах, мы добрались до проходной комбината.
Вода есть? спросил я у охранника.
Тот протянул кружку, выпив воды, Люде полегчало, но тут же, через минуту, её стошнило струёй, фонтан вырвался из неё дальше чем на метр. Я сбегал еще за водой, она мотала головой, цвет лица у неё был зелёный.
Пей! Я сто раз так делал! Полегчает!
Она недоверчиво поглядела на меня и выпила ещё, через секунду её опять вырвало ещё больше прежнего. Она замахала руками, мол всё, больше не выдержу! Естественно, она сегодня не работала, лежа тюках с мешковиной. Под звук конвейера, она, то покрывалась потом, то дрожала, то её опять рвало. Я принес ей пять стаканов компота, она тут же с жадностью выпила три и уснула. Девчонки на неё только жалобно глядели.
Ранним утром мы молча ехали в трамвае со смены, у неё даже сосудик лопнул в глазу, она смотрела на меня с растрепанными волосами и потрескавшимися губами.
Я хотела побыть твоей невестой, хотя бы один день, сказала она тихим голосом. Хотя бы понарошку. Ничего не вышло, я просто дура, я всё испортила.
Я обнял её. Она закрыла лицо руками, и что-то шептала. Приехав, она сразу поднялась к себе, и я не видел её до следующего дня
У нас есть полчаса до отъезда на комбинат, сказала она, придя на следующий день ко мне в комнату. Будем мириться?
Она была как-то строго одета, без макияжа и выглядела совсем по-особому.
Мы же не ссорились, начал я.
Тааак значит ты не хочешь! А спаивать меня у родного дядьки можно!
Так ты сама просила полную наливать
А ты кто? Мужик или хрен собачий? Не мог меня остановить? Или тебе на меня плевать? она перешла на крик и подошла ближе. Отвечай!Яс тобой разговариваю!
Надо было дать выход её эмоциям, накопившимся за эти сутки. Она влепила мне пощёчину, скривила губы и дала ещё одну, потом схватила меня за шею и сильно поцеловала, прикусив до крови мне нижнюю губу.
..яааать! заорал я
Больно? А мне, думаешь не больно? и она опять вцепилась в мою губу своим острым клыком.
Я прямо почувствовал, как он медленно входит в плоть губы. Во рту стало солёно от крови, я замычал от боли и схватил её за предплечья и сжал с силой. Люда тоже запищала, но не отпускала меня. Так мы стояли и пыхтели.
Вот же! Опять у них! это заставило нас отпустить друг друга, в дверях стояла Ирка, а из-под руки выглядывал её теперь уже верный спутник Лёха, они собрались на работу.Я медленно сплюнул длинную тягучую ярко-красную слюну, тоже сделала Люда, размазав по лицу мою кровь.
Ёёёёёёё..! отшатнулась Ирка, дальше следовала тирада из матерных слов о невозможности смотреть на нас вместе, потому что это вредит психическому здоровью нормальных людей, не могли бы мы просто тут последовала череда трехэтажных деепричастных оборотов обсценной лексики как все молодые люди нашего возраста, заниматься просто«этим»! а не орать и не есть друг друга!
Мы тяжело дыша, после таких кровавых поцелуев, несговариваясь, бросились раздевать друг друга, затрещала материя, у меня отлетели пуговицы с рубахи.
Мексиканские страсти покачала головой Ирка.
Лёха! Подмени нас! Мы задержимся! крикнул я в закрывающуюся дверь
До конца нашей работы оставалась три дня, сегодня была зарплата. Заплатили нам вполне приличную сумму, девчонки уже давно потратили в уме все деньги на свои девичьи радости: всякую косметику, бантики и юбочки. Парни прикидывали купить магнитофон, или всё же не тратить деньги? Я купил два винила Битлов и АББА. Работать уже не хотелось, и на смене мы только дрыхли и играли в карты. Мы с Людой решили походить по магазинам и пожрать каких- нибудь сладостей с получки. Накупив конфет, мы решили прокатиться на такси.
Куда? небрежно спросил водитель.
Прямо, так же невежливо ответили мы.
Мы сидели на заднем сиденье и целовались с шоколадной конфетой во рту, как вдруг машина резко остановилась. Впереди стоял постовой с жезлом, водитель вышел, начал показывать какие-то документы, поглядывая на нас. И тут я, положив на сиденье горсть конфет, сказал Люде: