Полное имя нашего сына Ромуальд, но дома мы зовем его Ромой.
Да, его имя сыну почему-то не нравится, с достоинством возразила Мадама. Глупый мальчишка! Правда ведь, Ромуальд красивое имя? И такое аристократичное!
Не отвечая на ее слова, Мурка (и Салям) поинтересовалась:
Вы сообщили в полицию?
Только после того, как Рома вернулся. До этого мы боялись.
И что сказали в полиции?
Сперва отчитали нас за то, что мы не обратились к ним сразу, а потом объяснили, что наш случай не единственный. За последние полгода произошло несколько похищений детей состоятельных родителей. Каждый раз выкуп был выплачен, а похитителей не нашли.
Ваш сын что-нибудь рассказывал о похитителях, об их внешности, приметах?
Мужчина покачал головой:
Мальчик ничего толком не знает. Говорит, вышел после тренировки, и его тут же ударили сзади по голове. Очнулся в темном помещении, похитителей не видел, только слышал их голоса. Они объяснили, что требуют с нас выкуп, и дали ему мобилку, велели подтвердить, что он жив-здоров. Потом оставили ему буханку хлеба, кусок сыра, бутылку минералки и ушли. Он не знает точно, сколько времени пробыл один, но кончилось все тем, что из темноты на него выпрыгнул кто-то замаскированный, брызнул в лицо вонючей гадостью, и Рома потерял сознание. Очнулся на лавочке перед нашим подъездом и пошел домой. Он был ужасно голодный
Все равно с едой ему пришлось подождать. Ребенок должен знать: опоздает к завтраку будет ходить голодным до обеда, снова влезла Мадама.
Подожди, дорогая, разве ты его не покормила? удивленно спросил супруг.
Что ты, Бобчик, конечно нет! Никакие похищения не должны мешать воспитательному процессу! провозгласила его жена.
Что ж, наверное, тебе лучше знать, с некоторой долей сомнения протянул Бобчик.
Безусловно, ответила она. Из-за безответственности Ромуальда мы понесли страшные потери! Нет, тут же исправилась она, мы, разумеется, не какие-нибудь, мы люди богатые. Десять тысяч долларов конечно, мелочь, но все-таки это очень большие деньги. Их совершенно необходимо вернуть, не то последствия будут просто ужасные!
Какие? невольно спросила Мурка, Салям повторил за ней.
Я не смогу поехать в Париж и заказать себе новые туалеты! охотно пояснила Мадама. Мне же совершенно нечего надеть в этом сезоне! Кошмар!
Действительно, кошмар, согласился Салям.
Так вы беретесь найти похитителей и вернуть выкуп? спросил мужчина.
Думаю, что смогу справиться с вашим делом, задумчиво протянул Салям.
Слава богу, наконец-то! Мадама стремительно вскочила. Я еще успею к портнихе! Она бросилась к выходу, но следующие слова Саляма остановили ее спринтерский рывок.
Позвольте, мы еще не закончили! Чтобы я мог начать работать, нам следует обговорить сумму моего гонорара, уладить вопрос с деньгами на расходы и подписать контракт.
Мадама приторно улыбнулась.
Вы действуйте, молодой человек, а уж я вас не обижу, уклончиво пообещала она.
Кисонька, а может, все-таки неуверенно начал ее муж.
Настоящая Кисонька взвыла от ярости, как дикая кошка, и метнулась к двери, намереваясь выполнить свою угрозу и стукнуть их первого и пока единственного клиента. Вадька и Сева повисли у нее на плечах.
Никаких все-таки! возразила Мадама супругу, не подозревавшему о том, какой опасности он только что подвергся. Ты, Бобчик, такой непрактичный! Вопрос о деньгах мы обсудим, когда вы добьетесь успеха! бросила она Саляму и попыталась удалиться.
Мурка беспомощно глянула на Севу: в денежных делах она была полным профаном. У микрофона опять произошла замена, и Сева голосом Саляма вновь остановил стремительный уход Мадамы.
Дальнейшее просто не поддается описанию. Мадама воздевала руки к небесам (то есть к потолку), призывала в свидетели всех богов, называла Саляма троглодитом, крокодилом, убийцей и спрутом-эксплуататором, трижды требовала валидол, дважды валерьянку, один раз сто граммов коньяка и четыре раза порывалась уйти. Но Сева оставался непреклонным, и после долгого торга на столе появился типовой бланк договора, который Мадама прочитала, оплевала и, наконец, подписала. Сева, скрывавшийся в рабочей комнате, рухнул совершенно без сил. Даже Салям, всего лишь повторявший Севины слова, отер с лица трудовой пот.
Мадам, вы не жили в Армении? Торгуетесь не хуже, чем на ереванском базаре, заметил Сева. Салям повторил его слова.