Сдаюсь.
И всё, девочки были избавлены от избиений злым троллем навсегда. Даже играли вместе. Через два года из тюрьмы вернулся его отец. Как узнала, стало проснулась жалость, да и младше был на пять лет. Каково ощущение, когда тебя бьёт девчонка. Прекрасный принц должен был иметь слабое зрение и самоотверженный характер, чтобы ему не жаль было гонять коня, на котором пришлось бы выкрадывать нашу красотку.
Конечно, вокруг взрослые тёти со вздохом произносили, что внешность не главное. Да, они много чего позволяли себе говорить. Советовали быть мягче, не обращать внимания на тех, кто дразнит и дерётся, таких называют лохами. Конечно, а потом ночью плакать в подушку, что ли? Вот её мама дала, действительно правильный совет. Давать сдачи и как можно больнее. Многие из тех, кому не на ком было сорвать зло, стали обходить стороной. Шипели издали, перечисляя громко всё, что их так раздражало. Если бы все. Тут выручали быстрые ноги.
Страшненькой она тогда себя не считала. К нынешним сорока годам подурнела что скрывать. Чёрные тени, жаждущей крови половины генов почернели под глазами. Нос удлинился и увеличился, брови поредели. Клыки вот стали выпадать. Раньше понятия о красоте были совсем другие. Одноклассница пообещала, что Ирине начнут завидовать как раз вот-вот. Но стаи ворон ширились. Их крики отменили все благие пожелания.
Нельзя сказать, что она считала себя сродни эльфам. Острый язычок совершенно точно унаследован от бетонной кикиморы. Была ещё привычка обещать, обнадёживать. Услышит жалобы от кого то, и сами собой выходят радужные перспективы, жаль на словах. Не то, чтобы её за это корили, нет. Но видеть печальный исход истории было невыносимо. Лучше было прямо предупредить, чего бояться, может и по-другому бы вышло. От настоящих людей и она отличалась сильно. Какими именно они должны быть узнала из толстых книг позапрошлого века. По сравнению с нормально отважными, в меру сдержанными и кристально чистыми представителями 19 века тень Немезиды считала себя трусливой и вспыльчивой. Недоставало также сил ситуацию дожимать до конца в свою пользу. Разумеется, там говорилось и об отвратительных лизоблюдах, мерзких сластолюбцах, патологических убийцах, но нельзя же и их причислять человечеству?
Теперь она знаменитая Охдинская гадалка. Нудная, грустная и злая на слова. Но вслух не произносилась и десятая часть того, что видели глаза.
Поколение социальных сетей. Девушка двадцать с чем-то лет. Текст с картинкой. Мы подобрали выпавших из гнезда птенцов. Семена, червячки, молоко. Решила, что будет их выкармливать лучше мамы-птицы. Информацию как правильно ухаживать прочитала потом, когда наигралась. Слезливый смайлик, птенцу его не оценить. Да, это поколение умеет издеваться, но заторможенное. Для того, чтобы нахулиганить всласть им не хватало смелости. На самопожертвование способны были единицы, мешал вбитый с пелёнок прагматизм.
Понимаешь, когда я говорю, что некоторые получают высшее образование всеми правдами и неправдами, то молодёжь спрашивает, а неправдами это как? Возмущённо взмахнула ладони Ирина.
Ну, правильно. Примирительно произнесла рыжая товарка.
Чего тут правильного?
Поступать в Институт было особым словосочетанием. Нельзя воспринимать его так, как оно написано. Это не сдать экзамен на отлично или пройти как золотой медалист или как в новом положении по хотенью Яги-Еге. Одноклассница Ирины растерянно посмотрела на подруг после своих же слов: профессор пообещал, что я поступлю обязательно, если приведу ему в постель своего брата. Ещё можно было заплатить невероятную сумму денег в конвертируемой валюте, привезти несколько ящиков заграничного коньяка или дублёнку. Вот так и набирался первый курс. И педагоги были, наверное, правы, обзывая их тупой бестолочью. Только разве они сами не были в доле взяточников, принимая вступительные работы. Тогда ей шёл семнадцатый год.
После отбывания пяти лет проклятия Второй Пропасти она захотела учиться. Чтобы вернуть убитую пилюлями память и возможно, даже кем-то работать. Поступать сразу в среду заучек было наглостью. После трёх лет училища в самый раз. Должна быть лазейка, и она её нашла. Брали ещё и тех, кто ходил на подготовительные курсы. Хоть и прошло восемь лет, но преподаватели по привычке называли их бездарями, особо одарёнными и ослами. И она знала, как они старательно высчитывают, кого и для каких целей берут на так называемое обучение. Да, вывеска опять лгала, и это заведение не соответствовала заявленному названию. Надежду обрести знания медиум возложила на библиотеки. Старинные фолианты, а также изданиям периода распада ПППР, оттаявшие от цензуры, и не прогадала.