«Пример» III «Del salto que fizo el rey Richalte de Inglaterra en la mar contra los moros» («О том, как король английский Ричард прыгнул вместе с конем прямо в море и устремился на мавров»), восходящий к историческому анекдоту, тоже оказывается необычайно близким форме новеллы, как и «пример» IV о генуэзце и его душе. Этот рассказ приобретает у Хуана Мануэля все характеристики образцового «примера», который украсил бы любую церковную проповедь. Очевиден его дидактический смысл показать, что, несмотря на далеко не идеальный образ жизни, каждый человек может совершить поступок, который дарует ему прощение Всевышнего. Отшельник ведет благочестивый образ жизни, и Бог обещает ему после смерти райское блаженство. Далее отшельник в нетерпении хочет узнать, кто же будет его товарищем по раю. Бог открывает ему имя его будущего соседа. Им оказывается английский король Ричард. Это известие отнюдь не радует отшельника, который знает короля Ричарда как большого грешника. Отшельник начинает роптать на Бога. Тогда Бог посылает ангела, который поведал отшельнику, как король Ричард угодил Богу, и что его один-единственный поступок прыжок в море, которым он увлек за собой свое войско и войско французов и способствовал тем самым разгрому мавров угоден Богу больше, чем все добрые дела жизни отшельника:
«Cuando el ermitano esto oyó, plogol ende muncho et endendió quel fazia Dios muy grant merced en querer qye fuese el companero en Paraiso de homne que tal servicio fiziera a Dios, et tanto enxalcamiento en la fe catolica»9 («Когда отшельник выслушал слова ангела, они ему очень понравились, и он понял, какую милость даровал ему господь, назначив ему место в раю рядом с человеком, который так много послужил во славу бога и католической веры» (пер. Д. К. Петрова)).10
Ситуация разрешилась, хотя и парадоксальным образом. Тема «примера» вполне анекдотическая, герои нарратива выступают как индивидуальные характеры, само событие состоит в обнаружении этих характеров, что определяет как поведение персонажей, так и является характеристикой того мира, в котором они живут, иначе говоря, атрибутирует авантюрное поведение в авантюрном мире. О сниженности ситуации свидетельствует и то обстоятельство, что одними из основных персонажей являются сам бог и его ангелы, которые наделены человеческим чертами характерами и принимают непосредственное участие в увещевании отшельника.
Это повествование сочетает в себе как анекдотическую, так и новеллистическую природу. Анекдот новеллизируется благодаря значительному усложнению структуры повествования: перед нами уже не просто рассказ, а рассказ в рассказе; казусная непредвиденность произошедшего события профанирует заданность отношений человека и Бога. Здесь также можно выделить эпизод, родственный новеллистическому поворотному пункту. Как и в рассмотренном ранее «примере» о «Чуде Хуана Корбалана», здесь третье звено схемы (восстановление гармонии) и новеллистический пуант (переломный момент в сюжете) совпадают. Однако переломный момент наступает едва ли не в середине текста его роль играет рассказ ангела. Из-за этого эффект неожиданной развязки исчезает, но в то же время усиливается ее парадоксальный смысл. Это повествование уже выходит за рамки примера поучение здесь осуществляется не с помощью чуда, а благодаря мудрому слову, рассказанной ситуации, выслушав которую герой, в данном случае граф Луканор, сам способен сделать правильный вывод. Последнее означает еще одно важное обстоятельство, а именно: герой уже не детерминирован ситуацией (как это было в сказании, в притче), не пассивен, ему предоставляется выбор, хотя этот выбор во многом и условен.
«Пример» XVI «Об ответе, который граф Фернан Гонсалес дал Нуньо Лайнесу, своему родственнику» можно отнести как к анекдоту (поскольку вся ценность этой истории в остром, вовремя сказанном слове, которое завершает эпизод, а действие затрагивает сферу человеческих отношений), к хронике (эта история является частью «Первой всеобщей хроники» и «Поэмы о Фернане Гонсалесе»), так и к новелле (так как здесь налицо все структурные признаки новеллы: предельно сжатое действие, динамическое развитие событие и наличие пуанта. Роль пуанта здесь играет переосмысленный и трансформированный афоризм, который в оригинале звучит следующим образом: «умер человек, умерло имя его»). Хуан Мануэль его меняет на противоположный (как отмечает М.Р.Лида де Малкиель), а именно: «умер человек, но имя его не умерло». Именно эта трансформация и становится той «новостью», которая лежит в основе новеллы как жанра.