Дело к вечеру. Тело уже в форме, а голова по-прежнему в отключке. Начинаю вспоминать, что было вчера после матча. Возвращаюсь на парковку, беру машину и еду в Лондон на первый в истории торжественный ужин по случаю вручения наград Ассоциации футболистов-профессионалов, который пройдет в гостинице «Хилтон» на Парк Лейн.
В гостинице в Кенсингтоне переодеваюсь в «обезьяний костюм». Брэдд и Бриндли прониклись торжественностью момента. Когда мы входим в холл гостиницы, они уже сидят в баре и пропускают по кружечке. «Что так долго?» Со мной в машине, ехавшей в Лондон по трассе М1, были Мейсон Милосердный и Нидэм.
Еду в «Хилтон». Делаю рекогносцировку на местности. 20:00: в лифте встречаю Билли Райта и Томми Догерти. Они оживленно беседуют, напоминая героев мультфильма «Человечки-цветы». Билл: «Люлили-тилюли.» Бен (он же Томми): «Тилюли, такие ё тилюли, Билли.» Из этих цветочков скоро полезут сорняки, в виде позывов к мочеиспусканию. Выхожу на третьем этаже, оставляя их в раздумьях, какую кнопку нажать дальше.
Церемония начинается в районе 21:00. Я выбрал передний столик. Веселый Джек, наш новоиспеченный член парламента от лейбористов, «проставляется» нашему столику за победу на выборах двумя ящиками бутылочного бледного эля. Человек широкой души, да и только.
Дики Дэвис ведет телевизионное вещание награждения. Мейсон и Маккензи получают награду за лучшую команду в дивизионе. Моего кумира Дэниса Лоу награждают специальным кубком «За заслуги перед футболом». Для Когтя он тоже кумир. После окончания церемонии мы с Когтем мнемся как фанаты школьного возраста, не решаясь попросить автограф у этого великого человека. Ни он, ни я не можем собраться с духом. Моя отмазка: я почти что пьян и мне почти что девятнадцать. Отмазка Когтя: ему уже пятьдесят с гаком и у него не хватит наглости сунуть Лоумену в лицо карточку ресторанного меню со словами: «можно автограф? это для моих внуков.» Вот гад.
Но самые крупные потрясения вечера оказываются впереди. Бокал «Бакарди» с «Кока-Колой» стоит 1 фунт 50 пенсов. Ёкарный бабай!
И даже теперь события прошлой ночи всплывают в памяти с трудом. Торжество плавно переместилось в соседний «Плейбой Клуб», куда всех сагитировал Том Догерти. Я в «Плейбой Клубе». Девчонки с пушистыми хвостиками. Арабы с пушистыми полотенцами, обмотанными вокруг головы, и фишками по 1,000 фунтов каждая (это очень много «Бакарди» и внушительное количество «Кока-Колы»). Господи, как же я здорово нализался. Это, наверное, рождественская пьеса по версии Кена Рассела: похотливые, азартные пастухи меняют свое кудрявое стадо на садок с аппетитными, спелыми крольчихами. А вот и Бриндли по-моему; это он, или не он? ставит последние 5 фунтов из нашего призового фонда на красное. Ну разве может парню из Клифтон Эстейт повезти?
Вторник, 5 марта
Вот три самых больших обмана в мире: шахтеры никогда не бастуют, Дэвид Кэссиди бреется и «я обязательно потом отвезу тебя домой», и да, еще четвертый футболисты никогда не читают заметок о матчах в газетах. Смотрю, что вчера про нас написали. Мистер Клаф, менеджер команды графства Дерби, размышляет: если Маккензи стóит 200,000 фунтов, сколько же тогда стоит Маквей? Репортер «Форрестов» пишет в местной газете: если Маккензи позовут в Лондон на вручение призов Профессиональной футбольной ассоциации, мое место рядом с ним, в одном купе поезда, идущего на вокзал Сент Панкрас.
В день своего девятнадцатилетия у меня чудесное настроение. Бриндли в таких случаях говорит: ты, Маквей, конечно так, пешка, но даже пешки иногда проходят в ферзи. В этот момент он обычно падает с барного стула.
Среда, 6 марта
Если бы медали давали за честность, порядочность и за то, что ты просто классный чел, то Энди Битти пришлось бы для размещения своих наград арендовать комнату размером со стадион Медоу-Лейн. Именно он, в бытность менеджером клуба «Хаддерсфильд Таун», заполучил в команду Денниса Лоу. Сейчас он работает поисковым агентом в команде графства Ноттингем и, по-моему, является одним из самых приятных людей, с которыми мне довелось познакомиться за мою столь недолгую карьеру в сумасшедшем мире профессионального футбола. Он попросил меня о встрече после тренировки, и мы имели с ним продолжительный и откровенный разговор. Я рассказал ему о том, что начинаю все больше сомневаться в целесообразности продолжения футбольной карьеры, что подумываю все бросить и поступить, к примеру, в институт. Он посоветовал мне продолжить заниматься футболом и учиться по вечерам. «Пока молодой и здоровый играй,» подытожил он. В следующем году мне надо обязательно поступать, а днем заняться делом, а не околачивать груши как сейчас. Представить меня за барной стойкой местного паба улыбающимся клиентам семь дней в неделю он не может. Предложил мне пропустить по пинте во «Льве» на Кламбер-стрит, чтобы «залакировать» тренировку, я не стал отказываться. Здесь меня познакомили с Томми Лоутоном, ветераном английского футбола, бывшим центральным нападающим сборной. Он восседает в окружении разномастной толпы почитателей и прилипателей. То и дело опрокидывает пинту за пинтой горького пива, словно оно вот-вот выйдет из моды, и догоняется вискарьком. Вид у него среди этой компании неважнецкий и жалкий.