Меня хватило преодолеть один квартал. Потом я упал может, споткнулся, может, от головокружения и меня начало рвать. Это отняло у меня почти все силы, но я боялся погони и пополз, практически ничего не соображая. Как я оказался на проезжей части, я, наверное, уже и не вспомню. Но именно это спасло мне жизнь, потому что меня заметил таксист.
12
Очнулся я уже в больнице. Ещё не открыв глаза, я почувствовал, что пальцы на руке у меня перетянуты пластмассовыми кольцами, а в носу находятся странные трубки. Это меня жутко напугало, потому что мне вдруг представилось, что горбун всё-таки догнал меня и вернул в квартиру. Я хотел проверить свою догадку, но не решался. В конце концов, любопытство взяло верх, и я отважился взглянуть на то место, где я нахожусь. Однако у меня не хватило сил даже открыть как следует глаза я лишь приподнял тяжёлые веки и увидел медсестру. Она стояла рядом с кроватью и что-то устанавливала в изголовье. Заметив, что я смотрю на неё, она погладила меня по плечу, поцеловала в лоб и произнесла:
Всё будет хорошо, маленький. Теперь ты в безопасности.
Я не отрывал от неё взгляд, боясь, что она растает, как сон.
Спи, маленький, спи, ласково улыбнулась она.
Я послушно закрыл глаза и провалился в беспамятство.
Окончательно я пришёл в себя от того, что кто-то гладил меня по руке. Я открыл глаза и обомлел: за руку меня держала София Менотти!
Привет, она улыбнулась мне. Как ты себя чувствуешь?
От её голоса стало так тепло и спокойно, что я невольно улыбнулся ей в ответ.
София была прекрасна! Я словно бы попал из суровой реальности прямиком в сказку. Мне нравилось ощущать её тонкие пальцы на моей ладони, вдыхать запах её духов, просто любоваться этой потрясающей женщиной. Не успел я насладиться этим зрелищем, как на меня обрушилось второе счастье: в палату вошёл Джанлука.
Ну и напугал ты нас, бегун! с ходу начал он. Полгорода на уши поставил!
Сказано это было очень дружелюбным тоном, поэтому я даже не устыдился. Да, собственно, я и не знал, почему поставил на уши весь город. Как потом выяснилось, задержанные по горячим следам Отто и его горбатое чудище оказались рецидивистами. Отто уже дважды сидел за мошенничество и воровство. В германской тюрьме он и познакомился с Маурицио, который отбывал срок за изнасилование. Выйдя на свободу, они отправились на родину горбуна, где и промышляли киднеппингом. Трижды им это сходило с рук, а на четвёртый попался я. Услышав от меня адрес Менотти, Отто, плохо знакомый с личной жизнью звёзд итальянского футбола, решил, что я либо сын, либо племянник Джанлуки, и тут же по отработанной схеме похитил меня. Жажда неожиданной наживы ослепила его, и он потерял осторожность. Выждав несколько дней, пока утихнут поиски, немец позвонил Джанлуке и потребовал за меня выкуп. Обычно родители, напуганные угрозами Отто и обрадованные тем, что их чадо нашлось, легко расставались с деньгами.
Но я не был сыном Джанлуке, да и сам он не привык отступать перед негодяями разного пошиба, поэтому он обратился в полицию. Скорей всего, Отто почувствовал, что его могут поймать, поэтому переносил встречи или не являлся на них. Если бы я не сбежал, возможно, мои похитители затаились бы надолго, а то и вовсе убили бы меня. Так что своим спасением я в прямом смысле был обязан себе.
София и Джанлука провели со мной пару часов. У синьора Менотти, правда, всё время звонил телефон, и футболист то и дело выходил разговаривать в коридор. Но когда он возвращался, я мысленно представлял, что это моя семья мама и папа, и от этих фантазий мне делалось так хорошо, что сжималось горло, как будто я сдерживал рыдания.
Потом супруги Менотти ушли, и я дожил остаток дня в счастливых воспоминаниях об их присутствии. Ночью я спал. Именно спал, а не проваливался в забытьё. Мне ничего не снилось, только ощущалось неделимое, всепоглощающее счастье.
Когда я проснулся, София снова была в палате. На этот раз она разговаривала с доктором. Увидев, что я открыл глаза, врач подошёл ко мне, поинтересовался самочувствием, посветил в глаза фонариком и, что-то шепнув Софии, вышел. Она же несмело опустилась на стул возле моей кровати, снова взяла меня за руку и долго смотрела на меня. Что-то было тревожное в её взгляде, что-то такое, от чего моё сердце забилось быстрее. Я чувствовал, что София хочет что-то сказать и не может. Или боится. Я ждал, прокручивая в голове варианты, которые были один другого страшнее. Например, что я стану умственно отсталым после удара головой. Или меня привлекут к суду за побег из приюта. Или мне запретят играть в футбол. Или тётя Изабелла приедет со своим Эдуардо и увезёт меня навсегда в пугающую Аргентину. Вариантов я перебрал много и не мог для себя решить, какой из них самый ужасный.