«Именно тогда мне стоило остановиться и оглянуться вокруг, с привкусом былой горечи подумал он, отстранено созерцая мелькающий мимо встречный автотранспорт, Боже, почему нельзя все вернуть назад?
Нельзя. Прошлое уже свершилось и его не вернешь. В той памятной, почти всегда праздничной суете, молодой боксер почти и не заметил, как женился. Окружающие считали этот скорый брак перспективным и долговечным, однако ошиблись, впрочем, как и он сам. Его избранница была смазливой представительницей наскоро народившейся орды отпрысков начальственной олигархии времен советского декаданса на самом его излете, достойной преемницей своего циничного папаши, добившегося хорошего поста в партийном аппарате, и вполне способной с трезвым расчетом спланировать свою благополучную дальнейшую жизнь без особых хлопот. В общем, будущего от этих отношений ждать не стоило.
«Словно сто лет прошло с этих пор. Даже не помню точно, что случилось после этого «брака-однодневки».
Нет, Михаил немного кривил душой. Помнил. Даже в деталях. А случилось, в конце концов, то, что уже предопределила судьба. Спустя некоторое, очень непродолжительное время, молодожены скоропостижно расстались. Расстались так же скоропалительно, но все равно его холеная молодая жена успела обобрать его, тогда далеко не бедного, и укатила за рубеж, чтобы прожигать свои дни в компании какого-то более удачливого в жизни самца.
«С этого ли началось мое падение? Или, может быть, раньше? эти вопросы Михаил часто задавал сам себе с тех самых пор, однако достойного ответа так и не нашел.
Да, впрочем, какая разница. Главное, что ход событий оказался вполне предопределен. И ныне казалось совсем несущественным то, что тогда можно было все предугадать. Слава Багина находилась еще в разгаре, однако уже тогда он подсознательно постигал, что пик пройден и начался неизбежный спуск, с каждым шагом все более крутой. Он мог, если бы захотел, приложить силы и превратить этот откос в какой-нибудь пологий спуск, весьма достойный бывшему герою спорта. Но, не захотел. В его голове, как некогда бывало у ухарей-самоубийц, с азартом играющих в «русскую рулетку», с треском лопнула какая-то сдерживающая пружина. И пошло-поехало. Как-то само собой вышло, что Михаил стал своим человеком во всевозможных ресторанах, активным участником любых торжеств, где спиртное лилось рекой, а пьяные женщины развратно липли к нему в темных углах, хрипло дыша в ухо устойчивым перегаром.
Скоро Багин научился похмеляться по утрам, гадливо отправляя в свое саднящее нутро стопку водки и одновременно в недоумении косясь на новую, совершенно незнакомую бабенку, пьяно храпевшую на скомканной постели. Впрочем, даже такие женщины скоро перестали появляться в его запущенном холостяцком жилище, отдавая предпочтение более удачливым мужчинам. Зато остался алкоголь.
А уже после этого, когда Рубикон оказался, пройден, поначалу не очень заметный его одурманенному алкоголем взгляду откос и вовсе превратился в пропасть. Как-то так получилось, что спорт, а затем и все остальное, резко и бесповоротно ушли из жизни Михаила, оставив его один на один с собственной душевной пустотой, щедро приправленной свалившимся на голову безденежьем и безысходностью. И дело состояло даже не в том, что его несостоявшийся тесть приложил все силы к тому, чтобы перекрыть кислород и вышвырнуть отовсюду. Багин не винил его, ибо сам не раз, в пьяном кураже, старался сотворить тому на позор какую-либо гадость. Дело состояло в ином. Он это осознавал в той мере, чтобы, по плохому примеру многих опустившихся людей, не винить никого постороннего. Спасовав перед бременем славы и известности, бывший спортсмен разом, буквально за шаг, преодолел расстояние, отделяющее его от той мерзости, которую так презирал, и дал одолеть себя одному из исконных пороков. Михаил не успел заметить, как превратился в алкоголика, а это значило, что рано или поздно жизнь бросит его на дно, в самую гущу нечистот.
В конце концов, так и вышло. Звезда героя спорта скоропостижно закатилась и оставила того на произвол судьбы, безжалостной и беспощадной. Он более не был тем стройным и подвижным пареньком с железным здоровьем. Как-то незаметно фигура оплыла и приобрела некую округлую полноту, так не похожую на него прежнего. Здоровье, основательно подточенное разгульной жизнью, вскоре дало понять, что о былой резвости и быстроте придется забыть и постараться научиться вести себя более степенно. Багин внезапно встал перед реальностью, поведавшей о том, что, перешагнув тридцатилетний рубеж, он стал другим, мало похожим на себя прежнего. Эта реальность отобрала у него практически все те качества, которыми так гордился Михаил и которыми так неосмотрительно разбрасывался в прежние времена.