«Вот дьявол! с досадой подумал Мишель. В самой свободной стране мира столько запретов, что ни сказать, ни сделать ничего нельзя! Кстати, и дьявола как персонажа религиозного культа тоже запрещено упоминать».
Оглядывая усевшихся за столом советников, Мишель никак не мог побороть закипающее в нем раздражение. Его верные соратники, большинство из которых он знал с детства, сильно изменились за последние годы, причём не в лучшую сторону. Многие, даже слишком многие из них вели жизнь очень далёкую от проповедуемых ими же самими идеалов. Этьен верный товарищ, с которым Мишель дружил, ещё будучи мальчишкой, практически в открытую купался в непозволительной, если не сказать вызывающей роскоши. Жонет ревностный поборник всеобщего равенства на старости лет ударился в сладострастие и окружил себя целым гаремом молоденьких девушек. Его сестра Лана, мало того что имела у себя дома с десяток «помощников по хозяйству», а фактически слуг, так она ещё и била их по любому поводу.
«Знали бы наши предки, как распорядились страной, созданной благодаря их самоотверженности, неблагодарные потомки! подумал Мишель, буквально почернев от сдерживаемого гнева. Разве для того они вырвались из проклятого Перикона, где царила смерть, совершили Великий путь через пустыню и создали Нулонд страну мечты!»
Вчера получил с юго-западной заставы депешу, заговорил Этьен, видимо, решив, что пора начинать Совет, опять четверо граждан благословенного Нулонда пытались сбежать через пустыню. Недоумки! Толком с собой ничего не взяли: ни воды, ни еды. На что рассчитывали не понимаю!
Так они смогли уйти в пустыню? лениво поинтересовался Жонет.
Нет, конечно. Их ещё тёпленькими взяли, когда они через реку переправлялись.
Надо бы их на принудительные работы определить прямо там на реке Солва, чтобы впредь не повадно было.
Нет, лениво возразил Этьен, я бы лучше этих длиннорожих олухов не задерживал, а дал им по пустыне побродить. Потом бы подобрал то, что от них останется, и выставил бы на всеобщее обозрение, чтобы остальные десять раз подумали, прежде чем искать причину, чтобы покинуть свою родину.
А ты не подумал, что это мы те, кто сейчас здесь, в этой комнате, и есть та самая причина, по которой наши сограждане бегут из страны?! долго сдерживаемое раздражение Мишеля, наконец, прорвалось наружу. Посмотрите, как вы себя ведёте, с каким пренебрежением вы говорите о своих соотечественниках! Вы зажрались и потеряли всяческий стыд! На словах да, вы за равенство, нестяжателъство, уважение и все такое прочее, а на деле сами ведёте себя, как богачи-промышленники в Периконе! Люди всё это видят, и не удивительно, что им противно на это смотреть!
Ну уж это ты перегибаешь, Мишель! возмутился Этьен. Ты хоть и Стержень нации, но оскорблять нас не имеешь никакого права
Ладно, ладно, Этьен, не кипятись, примирительно заговорил Жонет, прервав возмущённую тираду Этьена, ясно, что мы здесь ни при чем. Ты же знаешь, Мишель, что народ в массе своей неразумен и не понимает своего счастья. Они ведь не знают, что на самом деле происходит в Периконе и в других странах по ту сторону экватора, вот и верят слухам о райских кущах, распускаемым непонятно кем.
Это ещё вопрос, почему они бегут, едко заметил несколько успокоившийся Мишель. Может быть, они просто хотят вырваться отсюда? Ведь не могут же они от кого-нибудь узнать наверняка, что на юге их жизнь якобы будет лучше.
Редкий Совет не заканчивался перепалкой его старейших членов. Сегодняшний также не стал исключением. Спорили и препирались в основном одни и те же народные представители, остальные носители Народной воли помалкивали и откровенно скучали, давно привыкнув к выяснениям отношений между их старшими товарищами.
Советники вроде бы и были ответственны каждый за свою отрасль: медицину, науку, строительство, промышленность, и так далее вплоть до различных мелочей типа досуга граждан или озеленения городских улиц, но они лишь выполняли волю фактических правителей страны.
Совет представителей Народной воли был главным органом управления в Нулонде только на бумаге. На самом деле страна управлялась довольно слаженным бюрократическим механизмом, состоящим из многочисленных народных избранников, а по сути чиновников, держащих в своих руках все аспекты жизни жителей во всех уголках страны. Народные избранники, формально независимые, были на деле во всем послушны своим начальникам, те, в свою очередь, более высоким начальникам, а во главе этой иерархической пирамиды стоял Стержень нации что-то вроде главного идеолога надежды и опоры государства. Он и руководил страной как мог вместе со своими двумя помощниками: Этьеном и Жонетом.