Второе объяснение заключается в цели, которую перед собой поставил флорентиец: написать что-то вроде учебника или даже скорее пособия для государей в отношении управления государствами. Все остальное казалось ему, якобы, побочным. Отсюда вполне естественное отношение к языку и понятийному аппарату.
Третье объяснение состоит в том, что работу желательно было написать быстро. Затем она почти не переделывалась или не переделывалась вообще. Это обстоятельство объясняет многое.
В-четвертых, следует иметь в виду дополнительно и то, что Никколо периодически был небрежен, что сказывалось и на его работе, и на взаимоотношениях с людьми.
В скобках попробуем представить, как хохотал бы Макиавелли (а он любил это делать), узнав о многочисленных трактовках используемой им терминологии.
Наконец, пятое возможное объяснение заключается в признаваемом немалым числом исследователей факте: сравнительно небольшое произведение Никколо написано в разных жанрах и разных стилях. Впрочем, здесь есть и другие мнения.
Я желал бы также, чтобы не сочли дерзостью то, что человек низкого и ничтожного звания берется обсуждать и направлять действия государей.
Здесь Макиавелли в своем очередном самоуничижении с точки зрения нашей современности прямо противоречит духу собственных заявлений о значимости своих трудов по исследованию основ власти и управления обществом, а также данного произведения (в котором он видит «средство в кратчайшее время постигнуть то, что сам я узнавал ценой многих опасностей и тревог»), однако в принципе это совпадает с нашими представлениями об особенностях той эпохи. Такое поведение в известных случаях была нормой, и это надо просто принять как естественную черту того времени.
И все же бросается в глаза гордыня автора (в действительности ему присущая, по свидетельствам его друзей), который не только обсуждает действия государей, но и берется направлять власть имущих в том, что касалось их действий в отношении государств. Эта гордыня особенно заметна на фоне искусственного принижения собственного образа («человек низкого и ничтожного звания»). Необходимый эмоциональный баланс воздействия на аудиторию, будь то один человек или множество, был, таким образом, достигнут. Один из приемов флорентийца. С другими нам предстоит познакомиться позднее.
Как художнику, когда он рисует пейзаж, надо спуститься в долину, чтобы охватить взглядом холмы и горы, и подняться на гору, чтобы охватить взглядом долину, так и здесь: чтобы постигнуть сущность народа, надо быть государем, а чтобы постигнуть природу государей, надо принадлежать к народу.
Внешне наблюдение это не совсем удачно с точки зрения истины. Едва ли сам Макиавелли отказывал себе в возможности постигнуть «сущность народа». Больше того, в своих книгах он нередко пытался, причем с успехом, выполнить эту задачу. Другое дело, что данная фраза, видимо, была продиктована желанием осторожно объяснить, почему «человек низкого и ничтожного звания» рискнул взяться поучать государей.
Можно, конечно, предположить и большее. Сам Макиавелли принадлежал к народу, Лоренцо II (до него Джулиано) к государям. Соответственно, данный пассаж можно интерпретировать при желании и как честолюбивое намерение стать вровень с тем, кому адресовано это посвящение. Втайне, конечно. В том числе втайне от Лоренцо II. Правда, мне временами все-таки кажется, что это слишком сложное объяснение слишком сложного замысла.
Наконец, есть предположение, что речь идет о сатирическом пассаже. Основанием этой точки зрения является, в частности, далеко не лестные высказывания о человеческих слабостях народа и государей, которые рассыпаны по этой книге.
Как бы то ни было, с точки зрения Макиавелли существует некая техника правления, правители и подданные могут иметь разную точку зрения на происходящее, и все зависит от перспективы, с которой наблюдаешь за событиями[102].
Пусть же Ваша светлость примет сей скромный дар с тем же чувством, какое движет мною; если вы соизволите внимательно прочитать и обдумать мой труд, вы ощутите, сколь безгранично я желаю Вашей светлости достичь того величия, которое сулят вам судьба и ваши достоинства.
В данном случае книга предстает прежде всего как своеобразное пособие для государей[103]. Причем пожелание Макиавелли государю «достичь того величия, которое сулят ваша судьба и ваши достоинства» не пассивно, оно выглядит здесь деятельным: он, в конце концов, указывает на путь к выработке возможной стратегии государя. Сунь-цзы в свое время был более категоричен: «Если полководец станет применять мои расчеты, усвоив их, он непременно одержит победу; я остаюсь у него. Если полководец станет применять мои расчеты, не усвоив их, он непременно потерпит поражение; я ухожу от него. Если он усвоит их с учетом выгоды, они составят мощь, которая поможет и за пределами их»[104].