Город Первомайск был не просто в блокаде, он каждый божий день, по несколько раз, подвергался обстрелам. Спальные районы, детские сады, интернаты, школы. Каждый Божий день! До подписания мирных февральских соглашений в Минске. До этой даты каждый божий день!
Я помню, как сейчас, седьмое декабря. Это была годовщина нашей свадьбы, мы сидели в подвале, мы отмечали. Скромно, конечно, отварили «макарошки» Главное, что мы в месте, живы сами и здоровы наши детки. Война войной, но жизнь-то продолжается. Жуткие звуки обстрела, вздрагивала земля
В тот день 120 снарядов прилетело в черту города! Сто двадцать снарядов «Града» насчитали! Больше десятка, просто, слава Богу, не взорвались. Два здания выгорели полностью, разруха, нет просто слов выразить тот пережитый кошмар! С кем они воюют? Можно их после всего этого назвать людьми?
Моей новорожденной дочери было лишь два месяца, когда я увезла её, а вернулась, когда ей было четыре месяца. Ребёнок рос, и было страшно видеть, как она реагировала на взрывы!
Вздрагивала, плакала. Старались успокоить, не подать вида, что мы тоже боимся, нам очень страшно. Не было возможности гулять с детьми. Ни свежего воздуха, ни солнца! Почти два года так.
Позже, когда подросла, она всегда подходила и спрашивала:
А что это? А что это?
Нам приходилось говорить неправду, успокаивая. А теперь она подросла и приходится говорить:
Стреляют плохие парни!
Ребёнок спрашивает:
А почему им позволяют так страшно стрелять?
А сын по звуку определяет, откуда стреляют, из какого орудия и как близко разорвётся снаряд, и нас успокаивает. Хотя самому, после пережитого в раннем детстве шока от обстрелов, наверное, гораздо страшнее, чем нам. Он научился сдерживать эмоции.
А вот дочка очень боится! Вот, например, в это воскресенье нас «кошмарили», а дочь была у бабушки.
Она писала мне СМС: «Мама, стреляют! Я боюсь, я плачу, мама! Снова стреляют!!! Я очень боюсь, я плачу, мамочка!!!»
Представьте моё состояние!
Да, сказала Елена, я знаю, что моя внучка ходила в детский сад, и их учили, как правильно ручки складывать, как правильно ложиться под стеночку при обстрелах.
Ирина подтвердила: их в детском саду и в школе постоянно учат, как правильно проводить эвакуацию, как правильно защищаться, где нужно находиться во время обстрела.
Подвалы оборудованы: там есть вода и всё необходимое в этом плане. Все учителя очень стараются. Мы привыкли, и мы понимаем, что, если стреляют на улице, а ребёнка твоего нет рядом, но он в школе или в садике, значит, он в этот момент в подвале.
И мы понимаем, что ему там безопаснее. Некоторые мамы срываются и бегут, сломя голову, чтобы забрать ребёнка, в итоге, могут погибнуть сами, или уже возвращаясь с ребёнком. Мы же знаем чётко ребёнку безопаснее с учителем в подвале: там и успокоят, и окажут помощь при необходимости, там всё оборудовано. А бежать, мало того, что панику на ребёнка наведёшь, так и на весь подвал наведёшь панику! Эмоции. Мы же научены горьким опытом, отсюда и выдержка.
Первые мои впечатления после того, как приехали в город из Бердянска, были ужасными, а то, что происходило позже, и печатными словами не выразить!
Но в те годы было много хороших людей, которые друг другу помогали. Конечно, были, извините за выражение, твари, которые в свой карман хапали.
Были и такие, говорить не хочется о них.
Ира, снова вступила в разговор Елена, а я помню, в то время была в Алчевске, тогда был Алексей Борисович Мозговой. Это, наверное, единственный человек на Донбассе, которого называли не по позывному, а по фамилии. Он имел огромный авторитет и уважение у местного населения. Навёл порядок на улице, не было ни алкоголиков, ни наркоманов, было спокойно, и была огромная надежда на мирную жизнь. Многие люди с благодарностью вспоминают его и сейчас.
А у вас здесь, пусть небольшой, короткий срок, но в самое трудное для города время, руководил Женя Ищенко, позывной «Малыш». Не знаю, почему такой позывной. Это довольно высокий мужчина с твёрдым характером. Он был комендантом. Потом его жена Оля.
Ира, ты его помнишь?
Конечно! Были порядок на тот момент и сплочённость. Сейчас уже такого нет. Тогда же все помогали друг другу, очень переживали друг за друга, последний кусок могли отдать сам не поешь, но другого накормишь! Настолько были все сплочены этой бедой, этим горем своей Родины. Не было споров или пьяных ссор. Даже закоренелые любители выпить не позволяли себе дебошей и непотребного поведения. Все постоянно работали, рвение людей было просто невероятным восстановить город!