И конечно роща была слишком мала, чтобы стать местом развлечения для сразу двух энергичных юношей, так что Звайн проводил большую часть времени валяясь в тени, тем более, что у него не обнаружился талант к магии друидов.
Павек не удивился, что они пришли навестить его. Чаше всего они оба бывали уже в воде бассейна Телами, когда он возвращался из глубин рощи. Удивительно было то, что они оба бежали. Рощи друидов были маленькой частью Квирайта, а между рощами земля была выжжена кровавым солнцем, как и в любом другом месте в Пустых Землях. Так что обычно квириты ходили, как и все остальные жители Атхаса, если не было очень серьезной причины для бега. Он сбросил грязь со своей майки, прежде чем бросить ее в бассейн, а потом отправился к опушке, следуя за прижавшейся к земле травой.
Он не успел сделать и десяти шагов, как из-за кустов возник Руари, пробежал справа от Павека и во всей одежде прыгнул в бассейн. Звайн появился спустя несколько ударов сердца — очень мало ударов сердца Павека. Лицо у мальчишки было красное и он тяжело дышал, как будто за ним гнались. Руари был не в состоянии бежать как эльфы племени его матери, Бегуны Луны, но ни один обыкновенный человек не мог догнать его в честном беге: непреложный факт, который Звайн, однако, отказывался признавать. Вытянув руку, Павек успел схватить парня прежде, чем он сиганул в ледяную воду.
— Садись и жди, пока дыхание не успокоится. Иначе ты можешь заболеть.
Где-то между Уриком и рощей, между тогда и сейчас, Павек стал кем-то вроде отца, которого никто из них троих не знал, для обоих юношей, хотя не слишком много лет отделяло его от Руари, а Руари на ту же пригорошню лет был страше Звайна. Это преображение поражало Павека больше, чем любые чудеса друидов, особенно в тех редких случаях, когда один из них на самом деле слушал то, что он ему говорил. Звайн уткнулся в большое тело Павека и упал бы на землю, если бы бывший темплар не поддержал его, обхватив рукой за ребра.
— Он сказал, что не будет бежать, — жалобно выдавил из себя Звайн между попытками вдохнуть воздух.
— И ты поверил ему? Он известный враль, а ты известный дурак!
— Он дал мне фору, двадцать шагов. Я думал… я думал, что смогу побить его.
— Понимаю, — ласково сказал Павек, нежно гладя Звайна по потной макушке.
Не слишком много времени назад ему пришлось примерно так же поговорить с Руари, который лелеял в себе безумную мечту стать лучше своих эльфийский кузенов в их играх. И теперь жизнь полуэльфа изменилась к лучшему. Как и Павек, он стал героем. Все в Квирайте знали, что он защищал Павека, пока тот призывал Короля-Льва. А потом, когда все наемники Экриссара были уничтожены, он пришел на помощь Акашии, помогая ей направлять силу стража в мистическом бою против самого Элабона Экриссара, когда побежденная Телами свалилась без сил.
Прошедшие два сезона солнца пошли на пользу Руари и другим путем. Теперь полуэльф не напоминал больше долговязого эрдлу во время первой линьки. Он перестал расти вверх, зато нарастил немного человеческого мяса на свои узкие эльфийские кости. Его волосы, кожа и глаза стали отливать цветом меди. Не было женщины в Квирайте — юной или старой, дочери или жены — которая не попыталась бы привлечь его внимание, и женщины племени Бегунов Луны не отставали от них. Руари превратился в одну из тех редких личностей, которые могут успокоить толпу просто идя через нее.
Ничего удивительного, что Звайн был болен от зависти; сам Павек иногда чувствовал в себе нечто подобное. Они оба были типичного в Урике сложения: здовенные и смуглые, годные скорее на то, чтобы двигать камни, а не покорять женские сердца.