— Да ты скорее лишишься всей своей крови, прежде, чем убежишь от жуков.
Как ни любил Павек ощущение, когда магия друидов текла через его тело, сила друидов никогда не была первой мыслью, котороя приходила ему в голову, когда он сталкивался с проблемой. Чувствуя себя полным дураком, он закрыл глаза и вдавил ладони в грязь. Страж Квирайта уже был здесь, ожидая его.
В другое место, подумал Павек, добавив образ вонючего пруда, который мог быть, а мог и не быть где-нибудь в роще.
Сила Стража поднялась внутри Павека и вокруг него. Она подхватила жуков, собрала их в живую, жужжащую и раплывчатую ленту, которая улетела от Павека без сопротивления или колебания. Вдохновленный своим успехом, Павек уселся на пятки, вздохнул и отпустил силу обратно в землю.
Каждое место имело своего стража; это было основой друидства. У каждого дерева, у каждого камня был свой дух. Когда Пустые Земли были переполнены жизнью, эти стражи были радостны и доброжелательны. Но теперь, когда темное солнце превратило землю в выжженную безжизненную пустыню, друиды могли призывать ее силу только в местах вроде Квирайта, где рощи хранили память о прошлом великолепии. В других же местах стражи, которых они пытались призвать, являли собой только тень самих себя. Если они были не слабы, то полностью безумны, и сводили с ума друидов, которые слишком тесно контактировали с ними.
У стража Квирайта не было какой-то особой личности, которую Павек мог бы обнаружить. Телами, по ее собственному признанию, сама стала маленьким кусочком его силы и сознания. Павек подозревал, что каждый друид, умерший в Квирайте, становился частью стража, и было не так много квиритов, которые не были друидами, в той или иной степени. Время от времени он чувствовал в страже еще одну личность: Йохан, ветеран-дварф, погибший в тот день, когда Экриссар напал на Квирайт. При жизни Акашия была фокусом Йохана, он был предан ей всем сердцем и все его устремления были связаны только с ней. И даже в смерти он все еще защищал ее, но не как баньши, а как одна из личностей стража.
— На ноги, Просто-Павек, иначе жуки вернутся прежде, чем ты успеешь поднять даже маленькую палочку!
Павек вскочил на ноги. Телами была права, как обычно. Он ничего не мог добиться, думая о мертвых защитниках Квирайта — или об Акашии, которую он мог бы защищать лично, если бы она ему это позволила. Расстегнув пояс и оставив оружие на берегу, Павек вошел в пруд.
Конечно одного дня было недостаточно, чтобы заставить ручеек течь так же быстро как раньше, но прежде, чем солнце опустилось за деревьями, он сумел убрать достаточно прогнивших сучьев, чтобы вода начала просачиваться через дамбу.
— Если немного повезет, — сказал он призраку с зеленой кожей, по прежнему сидевшему на ветке, — напор воды сделает остальную работу за нас.
— Ты очень ленивый мужчина, — ответила она с одобрительной гордостью.
На этот раз тропинка быстро вывела его на поляну, которую он считал своим домом. Там был бассейн с проточной водой, песчаный берег и шаткий навес, в котором он хранил мотыгу рядом с мечом. Он уже бросил свою потную одежду в бассейн и сам собирался отправиться за ней следом, когда листья на близлежащих деревьях заколыхались и трава пригнулась к земле.
— Кто-то идет, — сказала Телами от каменного края бассейна.
Павек наклонился и провел руками по траве. Потом вскинул голову, слушая сообщение листьев. Телами знала, кто идет, и через пару мгновений он тоже узнал. — Не кто-то, — поправил он ее. — Руари и Звайн.
— Идут или бегут?
Он вторично коснулся травы и ответил. — Бегут.
У Руари была его собственная роща, вполне подходящая для начинающего друида. Там были деревья и кусты, обычные дикие животные, которые тянулись к полуэльфу, и бассейн с водой, немногим больше самого Руари.