В школе было пусто, только хор разучивал песню. Вдвоем они зашли в свободный класс и Алла, кажется, застеснялась еще больше Пасечник был выше ее на голову, крепкий коренастый. Из них двоих скорее она походила на школьницу
Ну что, скучно спросил милиционер, присев на парту, как учиться будем?
Александр, -она занервничала еще сильней, убрала прядь с лица, -пожалуйста, не надо. Давайте начнем. Вот тетрадь, Она протянула ему тетрадь, я вам из книги почитаю, вы писать будете, а потом разберем это все.
Вы вообще, где работаете? Он взял тетрадь, сел за парту с трудом ноги не лезли, пересел за учительский стол.
Телефонистка я на почте. Это неважно все.
Была она какая-то серая, невзрачная, нервная и потерянная.
Ладно, Саша вздохнул еще тяжелее, давайте вашу «Мама мыла раму».
***
Городская столовая с тремя фикусами от ресторана на привокзальной площади отличалась от реального ресторана меньшими размерами и отсутствием оркестра. Цены тоже были чуток пониже. А вот официанты были там из того самого ресторана, только перекочевали после революции и НЭПа, когда их выгнали из любимой вотчины волевым решением заводского парткома.
Как только Ефимцев и Демин вошли в столовую, из-за стола у окна привстал аптекарь Рединг:
Аркадий Петрович, Петр Павлович! Идите к нам, пожалуйста!
Милиционеры прошли к столику, за которым сидели хирург и аптекарь.
Аркадий Петрович, как голова у вас? спросил Рединг, Все так же болит?
Даже сильней, ничего не помогает.
Так может Семен Семенович поможет? Он все же доктор, не то, что я. Рединг рассмеялся: Семен Семенович, возьметесь за такого пациента? Весь, знаете ли, на работе горит, а лечится только от боли.
А что болит то у вас?
Голова вот, с войны мучаюсь, а в последнее время все сильней. Бывает, просто раскалывается.
Вы, уважаемый, с этим не шутите. Я вот много журналов читаю, да и сам на войнах многих побывал и без них тоже всякого насмотрелся. А у нас как-то не принято о народе было заботиться на Империалистической все наши еще и без касок ходили. И наркомания, и пьянство, и сифилис доктор махнул рукой: Все это на психику влияет страшно. Надеюсь, у вас такого не было, Врач усмехнулся в бороду, Я хоть не специалист, не психиатр, но почитать такое забавно. А случаи, знаете, бывают преинтереснейшие. Например, безумный маскируется под нормального человека, но иногда, только иногда, дает себе выход. И во времена такой, с позволения сказать, маскировки его часто даже психиатру не отличить от обычного человека. Официант принес уже заказ, еда остывала, но Ефимцев заслушался, И вот надо здесь уметь найти такой момент, точку, которая покажет его истинное нутро именно во время осмотра, а то вы его уже до следующего срыва не поймаете.
Да, доктор, прямо как у нас на допросе! засмеялся Демин:
Пожалуй. И вот еще иногда, знаете, бывает раздвоение личностей и в одном человеке их оказывается две, а то и больше, и еще не ясно, какая из них более главная и когда и при каких условиях! Ну а причины для этого описывают совершенно разные: психологические травмы, отравления, наркомания, болезни Так что, Аркадий Петрович, не медлите, заходите к нам, сделаем поначалу рентген, а там, может, и на операцию. Аркадий Петрович, смотрите, у вас уже остыло все!
Ну вы, Семен Семенович, говорите так интересно, прямо фантастика какая-то. Поверить трудно! Ефимцев, наконец, начал есть, но суп и впрямь подостыл; он его отставил и взял котлету, А когда к вам можно подойти?
Сегодня уж вряд ли, давайте лучше завтра как раз рентген работает с двух. Да давление замерим, может, найдем причину, а я за вас попрошу, чтобы без очереди, не смущайтесь, а то ваши пациенты в очередях тоже ведь не стоят! доктор рассмеялся негромко, аптекарь же так захохотал, что обернулись с соседних столиков.
Котлета тоже была не очень горячей, но Ефимцев все же доел ее и запил едва теплым чаем.
Хорошо, завтра, так завтра.
Жду вас.
Они распрощались с медиками, встали из-за стола и пошли обратно на работу, Демин спросил: