Закончу главу на позитивной ноте, однажды у нас сгорел дом. Смешно, правда? Это было реально и смешно, и грустно, но об этом я расскажу как-нибудь отдельно. К счастью, кроме дома никто непосредственно не пострадал. Пришло время его разбирать и думать, что же построить на месте пожара. Бабан была самым активным участником разбора дома и подготовки к строительству. В 1996 году страна еще не оклемалась от полного разграбления, производств почти не было, поэтому купить такие элементарные вещи, как гвозди и кирпичи, было практически невозможно. От старого дома осталось много гнутых гвоздей, которые служили крепежом деревянных конструкций, а также некоторое количество кирпичей, из которых была сложена какая-то внутренняя стенка. Так вот, бабушка сначала собрала все гнутые гвозди и методично сидела и выпрямляла их на пне молотком, напевая себе под нос какие-то веселые песенки. Когда гвозди были готовы, она собрала все кирпичи от разрушенной кладки и также аккуратно и целенаправленно очистила их от остатков цементного раствора. Как гвоздей, так и кирпичей оказалось вполне прилично, все они пошли на строительство внутренних переборок. Так вот!
Моя бабушка, Александра Степановна, была очень мощным человеком, ужиться с ней было практически невозможно, мы с ней постоянно спорили, ругались, она не уступала никому до самого конца. Она была счастлива, что жизненный цикл её сложной и многогранной жизни был довольно длинным, 85 лет, и она дожила до своей третьей производной, умирать можно было спокойно. Я очень благодарна ей за гены и черты характера, которые позволяют мне жить в наше не простое время и верить только в хорошее.
Бабушка Ира
Есть люди-ангелы, которые ненадолго прилетают погостить на грешную землю, а потом очень быстро улетают обратно. Такой была моя бабушка Ира, мама моей мамы. Родные звали ее Ирочка, ученики Ираида Семёновна, я просто бабушкой. Она была очень хорошей и моей-моей до мозга костей. Если б она прожила хотя бы лет на 20 больше, чем ей было отведено, она была бы крепкой опорой лично для меня, у нас с ней была своя связь, свои сигналы. Но все быстро закончилось холодным и промозглым мартом 1985 года. И мне пришлось все делать самой, а так хотелось, чтобы кто-то еще что-то сделал и подумал за тебя.
Я повесила на стену ее портрет в костюме украинки, на голове венок и разноцветные ленточки по плечам. Она была наполовину украинкой, по фамилии Казачок, на этой фотографии ей лет 1920, еще до войны, на лице благородная улыбка. После войны осталось не так много фотографий, и на них она почти не улыбалась, строгое лицо, умные целеустремленные глаза, идеальный профиль, точеный нос и грусть, которую могли заметить не все.
Она родилась в очень интеллигентной учительской семье. Отец, Семен Степанович Казачок, был родом из Сумской области. Родители были оба украинцами, Степан Давыдович и Ганна, к сожалению, мы даже не смогли узнать отчество моей прабабушки. Ее звали на украинский манер, по-нашему Анна. Жили бедно, в глуши, Семен учился в церковно-приходской школе, точно не знаю, но скорее всего окончил порядка пяти классов, в свободное время служил псаломщиком, за что потом пришлось скрываться от красных, которые устроили гонения на людей, связанных с церковью. Этого образования моему прадеду хватило, чтобы преподавать в начальной сельской школе. Более того, когда они уже жили в Подмосковье в районе Черноголовки, дед Семен заведовал кустом начального образования Черноголовского района. Все дети сёл и деревень, которых он учил, были и его детьми. Всю жизнь они трудились на пару с моей прабабушкой, Евгенией Ивановной Поповой-Казачок.
Бабушка Женя, как я ее звала, происходила из семьи позажиточнее. Они жили в Воронеже, мать была из мещан, водились денежки, все дочки, а их было четверо могли учиться и окончить гимназию, но это сделала только моя прабабка, которая была самой младшей, остальные решили не заморачиваться. Так сложилось, что год окончания гимназии выпал на 1917. Февраль уже не сулил ничего благопристойного, а ближе к концу года, как вы знаете, жизнь в Российской Империи резко изменилась. Все капиталы семьи Поповых рухнули, моя прапрабабка не пережила этого несчастья, и, как мне рассказывали в детстве, умерла от разрыва сердца, говоря современным языком, от инфаркта миокарда. Отец, Иван Васильевич, мой прапрадед, оказался покрепче. Вскоре Женя встретила Семена, и они уехали в глушь в Сумы. Гимназическое образование России тех лет, которое до сих пор считается чем-то вроде эталонного, без проблем позволило Евгении работать учителем начальной школы без дополнительной подготовки.