Ну же! Мы вам устроили интервью в программе «О, времена!» в субботу вечером, а вы не рады? Да вы должны прыгать от счастья!
Боже упаси, торопливо поправляется Мантенья, я знаю, это прекрасно. Только, видите ли, я человек культуры, науки, я ставлю опыты. Все подобные глупости, телевидение понимаете, это не входит в сферу моих интересов.
Конечно. В самом деле, ведь нейрохирурги, которые не любят глупостей, и в том числе светиться по телевизору, всегда пишут или нет, лучше, просят кого-то написать за себя научно-популярные книги. Причем под названием «Не дай превратить себя в животное. Лучшие человеческие качества с точки зрения биологии», где великий корифей только и делает, что перепевает слова других, не потрудившись и слова от себя добавить, и обещает показать, почему эмпатия, щедрость, взаимопомощь и так далее порывы, которые можно отследить в нейронной системе при помощи биологии. На самом деле интересно. И, кроме того, на слуху. Эдакое «высокоинтеллектуальное, но понятное» произведение идеальный подарок на Рождество друзьям любителям не слишком сложных передач про культуру. Или идеальный предлог, чтобы тебя на такую передачу пригласили.
Энрико делает вид, что ему та же самая мысль в голову не приходила.
Ну в популярности нет ничего плохого, улыбается он.
Тут скорее необходимость, с деланым огорчением вздыхает Мантенья. Иногда единственный способ привлечь внимание властей и, соответственно, инвестиций немного уступить и сделать шаг навстречу массовому читателю. Как там в фильмах? Кто-то же должен делать грязную работу.
Энрико снова выдавливает из себя смешок и решает сменить тему:
Вы уже получили список вопросов? Что скажете?
Ну а чего вы хотите, упорно гнет свое Мантенья. Я надеялся на более научный подход, но нельзя же ждать, что ведущий заинтересуется, скажем, как и почему необходимо актуализировать карты цитоархитектонических полей коры больших полушарий головного мозга Бродмана или разницей реакций обычных и зеркальных нейронов на зрительно-двигательные раздражители. С другой стороны, культурный уровень программы «О, времена!» повыше, чем у других похожих передач, не могу жаловаться.
Странно, похоже, наоборот, очень даже можете, произношу я, и тут происходит нечто необычное: Мантенья, упорно меня игнорировавший, подпрыгивает на месте, не отрываясь при этом от сиденья, точно чертик из табакерки. Он молниеносно поворачивается в сторону моего голоса, то есть в угол между дверью и книжными шкафами. Там стоит зеленое бархатное креслице, а в зеленом бархатном креслице, со старой зловонной книгой в руках, сижу я.
А! Я вас не заметил! восклицает наш месье де Ла Палисс[1]. Вы там давно?
Энрико задерживает дыхание. Знаю, этого он и боялся еще с момента планирования встречи. Боялся, что я поставлю его в неловкое положение, и не могу сказать, что он так уж ошибался.
Доктор Мантенья, рад представить вам нашу Вани, эм, госпожу Сильвану Сарку.
Мантенья медлит. Теперь и он явно находится перед выбором. Встать и подойти ко мне пожать руку (тут две веские причины: первая я все-таки женщина, и это элементарная вежливость, вторая я та, кто написал книгу, которую он потом подписал своим именем и благодаря которой его карьера пошла в гору) или остаться на месте и ждать, чтобы подошла я (одна причина: он звезда, а я просто сотрудник издательства, даже нет, одна из тех, о ком никто не любит упоминать).
В конце концов он решает не вставать.
И я тоже.
Так это вы знаменитая Сильвана Сарка, которой я обязан всем, произносит корифей чрезмерно шутливым тоном. Я замечаю отсутствие вежливого обращения перед своим именем. Можно было бы обидеться, вот только мне наплевать.
Так, так вы так молоды, улыбается он Энрико, точно говорит о его собаке. Но он ошибся. Мне тридцать четыре года. А выгляжу лет на десять младше. В теории отлично, но на самом деле в плане работы та еще нервотрепка, потому что никто не воспринимает тебя всерьез. К примеру, как сейчас.
Да ничего себе, оправдывает мои ожидания Мантенья. Подумать только, что будет, если узнают, что к книге нейрохирурга с тридцатилетним стажем приложила руку такая юная девушка.
Он говорит «приложила руку», но все трое присутствующих, включая его, тут же переводят про себя: «написала». Потому что именно так оно и было. У него сложилась идея сюжета. В нескольких пространных сообщениях недаром сейчас мы впервые столкнулись лицом к лицу он объяснил мне основные темы отдельных глав. Передал пароль к академическому архиву научных журналов и отметил, каких авторов цитировать. Все остальное сделала я. Потому что в этом и заключается моя работа: я призрак пера издательства «Эрика».