Жена Вельяминова пыталась заказать Сарычеву своего мужа, тот отказался, она обратилась к своему прежнему любовнику. В итоге погибла сама заказчица, Сарычев попал под подозрение в убийстве, Прокофьев задержал его, отправил за решетку. Но вскоре выяснилось, что Людмила Вельяминова стала жертвой киллеров, которых Пентиум отправил в Чугуй по душу Карамболя.
Сарычева пришлось отпустить, но его приключения на этом не закончились. Он снова вляпался в историю. После провала первой группы киллеров Пентиум отправил в Чугуй целую команду наемных убийц. Карамболь тогда лежал с ранением в больнице, окруженной сплошь невысокими зданиями киллеру негде засесть. Но снайперский комплекс установили на вышке сотовой связи, управление осуществлялось дистанционно, ствол наводился на цель с помощью программы на компьютере. К смерти приговорили Карамболя, но под выстрел угодил сам Прокофьев. Киллера в конечном итоге взяли, банду наемников обезвредили, однако выяснилось, что в момент выстрела оператор за пультом отсутствовал. Выстрелить мог Сарычев, и, возможно, он не упустил возможности свести счеты с Прокофьевым. Но промахнулся. А доказательств его вины не нашлось, совершенная им подлость осталась за кадром и заглохла на фоне информационного шума, который поднялся после того, как банда наемных убийц атаковала целую больницу.
Сарычеву бы самому заглохнуть, но нет, он снова дает о себе знать.
Ты только не подумай, он меня не оскорблял, даже слова плохого не сказал, поспешно сказала Вика. Тихий такой, улыбается, давай, говорит, начнем все заново.
И что тебя смущает?
Мягко стелет, как говорят в таких случаях. И еще черти в тихом омуте водятся.
Чертей хватает, кивнул Прокофьев.
В глазах у него эти черти, они бесятся, а он их сдерживает. Что-то не так с ним, опустошенный он какой-то, даже жалкий Что-то не очень хорошее с ним случилось.
А что именно случилось, не говорил?
Да нет Но что-то он задумал
А если поконкретней?
Не знаю. Но мне кажется, ему нужны деньги Сигайлова.
Он спрашивал про них?
Сегодня нет, а вообще интересовался. Я уже устала повторять, что нет у меня никаких денег И еще придется повторить, он сказал, что завтра снова придет. Он от меня теперь не отстанет! мотнула головой Вика. В ее голосе звучали панические нотки.
Хочешь, чтобы я с ним поговорил?
Я очень хочу, чтобы он от меня отстал Из-за него я потеряла тебя, тихо сказала она. И еще тише произнесла: Из-за него я могу потерять Леонида!
Ты его любишь? сам от себя того не ожидая, спросил Прокофьев.
Тебя любила больше, все так же тихо сказала Вика.
Любила?
Любила!.. Она резко повернулась к нему, словно отсекая прошлое от настоящего. А сейчас люблю другого!..
Ну что ж начал было Егор, но замолчал, не в силах набрать в легкие воздуха. Как будто слон на грудь ногой наступил, и сердце еще больше сжалось, не хотело биться.
И я не могу потерять Леонида.
Я должен тебе помочь? через силу выдавил Прокофьев.
А мне больше не к кому обратиться!
Обращайся Я поговорю с Сарычевым Он должен оставить тебя в покое. И я тоже.
И ты тоже Егор, ты только не обижайся!.. Вика взяла его за руку и умоляюще посмотрела в глаза.
Да нет.
С Леонидом у меня очень серьезно Да и тебе будет легче.
Я поговорю с Сарычевым! Егор напористо глянул на Вику.
Одно из двух, или она уходит прямо сейчас, или он целует ее в губы и увозит на край света. А он чувствовал, что доведен до отчаяния. Любил он Вику, любит, и только сила воли держит его на цепи, не пускает к ней. И будь она проклята, эта сила воли. Он готов был сказать ей это прямо сейчас. И даже не сказать, а закричать.
Вика поняла его и, закрыв глаза, потянулась к нему, но вдруг подалась назад, схватила зонт, выскочила из машины и скрылась в дождливой темноте. Прокофьев не стал ее останавливать.
* * *Ночь в лесу темная, дождь не прекращается, земля сырая, Гаврила измучился, пока вырыл себе могилу. Карамболь просматривал видеозапись, сам он сидел в своем кабинете в мягком кресле, вокруг сухо, тепло и светло. Гаврила где-то в темной глубине компьютерного монитора, но, как ни странно, Карамболь чувствовал его страх и страдания. Ощущение такое, будто он сам копал себе могилу насквозь мокрый, грязный как черт.