Черт, Таллула! сказал Зак. Хотел бы я никогда не делать того, что сделал в прошлом году. Это самое большое сожаление в моей жизни. Ты это знаешь, не так ли?
Она кивнула.
Ты когда-нибудь простишь меня? он взял ее руки в свои.
Я уже простила тебя, сказала она. Я простила тебя сто лет назад.
Тогда почему? сказал он. Почему мы не можем начать все сначала?
Просто я Не знаю, просто я не чувствую, что хочу отношений прямо сейчас. Мне хватает Ноя. Она почувствовала, как он еще сильнее сжал ее пальцы.
Но Ной, сказал он, он наш, мы сделали его, а значит, мы семья, мы одна команда. Дело не только в наших отношениях, не так ли? Речь идет обо всех нас троих.
Ты все время видишь его.
Да, нетерпеливо вздохнул он, я знаю, но это не то же самое, не то же самое, что быть с ним двадцать четыре часа в сутки. Как настоящая семья.
Да, но я не об этом. Очевидно, для Ноя было бы лучше, если бы ты был здесь все время. Но я не знаю она умолкла, пытаясь подобрать нужные слова, насколько это подходит мне.
Он рассмеялся, довольно легкомысленно.
Лула, черт возьми, сказал он. Мы знаем друг друга с четырнадцати лет. Мы знаем, что подходим друг другу. Все знают, что мы подходим друг другу. Пожалуйста. Дай мне шанс.
Но где нам с тобой жить?
Вот здесь! сказал он. Мы могли бы жить здесь. У тебя большая кровать. Твоя мама меня любит. Райан меня любит. И я вот что тебе скажу, быстро добавил он, явно чувствуя отсутствие у нее воодушевления по поводу этой идеи, давай сделаем пробу, а? Может, я остался бы на одну ночь. Ничего такого, заверил он ее. Я бы спал на полу. Представь себе лицо Ноя утром, когда он просыпается и видит там папу. И я мог бы утром давать ему бутылочку, а ты бы могла поваляться подольше. Ну как? Разве это не было бы здорово?
Он улыбнулся ей и за руки притянул ее ближе к себе, так что их животы почти соприкоснулись, их лица были всего в паре дюймов друг от друга, его глаза впились в ее глаза.
Неужели не согласна? снова сказал он, целуя костяшки ее пальцев и кокетливо глядя на нее с ленивой улыбкой на губах.
И в этот момент что-то внутри ее уступило, как будто внизу ее живота что-то опустилось, плюс тянущее ощущение в паху, желание, чтобы ее кто-то трогал, но только не Зак, желание быть желанной и одновременно желание, чтобы ее оставили в покое, и то и другое одновременно. И она увидела, как губы Зака приближаются к ее губам, и поймала себя на том, что тянется навстречу ему, и в следующий миг они уже целовались, и все ее опасения мгновенно улетучились, а вся ее нерешительность выкристаллизовалась в желание быть с ним, ощущать его плоть, его руки, его губы и прочее.
Миг спустя она оказалась у задней стены, и ее руки и ноги обвились вокруг него, и все закончилось менее чем за минуту, и это было то, чего ей хотелось, то, чего она так сильно желала, а потом он, все еще оставаясь внутри ее, пока ее руки и ноги все еще обнимали его, несколько раз пронес ее вокруг сада, и она улыбалась, по-настоящему улыбалась, и кровь, бурля, бежала по ее венам, а луна сияла с бархатного неба, и тогда Зак сказал:
Я люблю тебя, Лула, я так сильно тебя люблю
Она не ждала ни секунды, прежде чем ответить, что она тоже его любит.
Потому что тогда, в тот момент, она его любила.
15
Июнь 2017 года
Инспектор Маккой выходит из дома Ким около десяти часов утра, а примерно в одиннадцать на телефон Ким поступает звонок с незнакомого номера. Она предполагает, что это он, что это детектив, что у него для нее есть новости или какая-то новая информация. От волнения ее сердце готово выпрыгнуть из груди, адреналин бешено разливается по всему телу.
Да.
Привет, это Ким Нокс?
Голос явно девичий.
Да. Это я.
Это э-э-э Мими. Подруга Скарлетт. Она сказала, что вы хотели со мной поговорить, это так?
О! Ким выдвигает обеденный стул и опускается на него. Мими. Спасибо. Вы можете сейчас говорить?
Да. Конечно.
Я просто хотела узнать, начинает Ким, то есть я уже говорила со Скарлетт и ее матерью. И с Лекси. И никто из них не имеет ни малейшего представления о том, что произошло в пятницу вечером. Но я подумала, вдруг вы что-то заметили. Что-то такое, чего не заметил никто, то, что могло бы объяснить, что случилось после того, как Таллула и Зак ушли. В трубке воцаряется короткое молчание. Она слышит, как Мими вдыхает, представляет, как она затягивается сигаретой, зажатой между костяшками тощих пальцев с обгрызенными ногтями.