Знойный непреодолимый шарм девочки Тани заключался в ее непосредственности. Свои слова и поступки она сопровождала, как правило, ехидной улыбкой, провоцирующей на ответное действие. Хоть бы реплику!
Танька, ты стерва! говорили ей.
Сам дурак! смеялась она.
Таня ходила по лезвию ножа, и в глазах окружающих это было супер круто. Пока она была подростком, всем хотелось ее убить. Когда Таня подросла, ее просто хотелось. И тоже всем.
К выпускному она выглядела настолько соблазнительно, что десятиклассники не хотели видеть своих подруг. На вечере Танька затмила их всех, зажав в зубах кисть ландыша. Жемчужный ландыш струился крупными каплями из уголка усмехающихся губ к ее правой груди, куполом вставшей из вчерашних ребер угловатой девчонки, а ее гитарные бедра, прорывавшие синее небо в редких звездах ее платья, так и ходили в руках мечтателей, обжигая ладони. Удивительно, но парня у нее к тому времени не было. Харизма зашкаливала, слюни в толпе текли киселем, а парня не было! Ангельское превосходство читалось на ее лице, и люди от него шарахались. Прелестный лик безумного соблазна.
Сашка смотрел на свои новые модные туфли, отражавшие в ослепительной белизне лоска силуэты одноклассников. Прямо на Таньку он не смотрел, в этом не было нужды. Ее образ стоял перед ним день и ночь, затмевая солнце. Надо было действовать. Он уже получил некоторый опыт общения с женщинами, пару раз кончил вживую и слыл в глазах приятелей ловеласом. Девчонки на него облизывались, потому что он, привирая с три короба, сам распустил о себе слухи непревзойденного героя-любовника и беспрестанно врал о своих победах.
Статусу секс-символа следовало соответствовать.
После торжественной части выпускники отправились по загашникам. Десятый «Б» в полном составе прибыл по месту назначения. Сашка с ходу приклеился к Таньке пластырем, не отпуская ее от себя ни на шаг. Лицо его украшала слащавая улыбка предвкушения событий. Все это видели, перемаргивались и усмехались в кулачки. Потом Сашка и Танька куда-то пропали. Растворились в ночи, благо выпускной проходил в кафе за городом, и с час их не было. Событие, которого ждали, как бы состоялось, гуляем дальше
Первым объявился Сашка.
Он сел за стол, расслабился в свободной позе, и попросил налить ему водки. Выпил, закусил помидорчиком и отошел в сторонку покурить. Потом еще выпил, снова закурил, и все это молча. Парни к нему пошло приставали. Как оно было, сколько, и чем все у них закончилось.
Герой отмалчивался. Не шутил, как обычно, не улыбался, с девчонками не танцевал.
Глаза его бегали по сторонам. Одну руку он держал в кармане, не вынимая.
В следующем перекуре к Сашке подкатил очередной любитель клубнички:
Ну, расцвел пьяной рожей одноклассник, скалясь ему прямо в лицо, как там, с Танюхой? Все ништяк?
Сашка косо глянул на парня, отстранил его от себя свободной рукой. Потом вдруг резко скривился всем телом, и его стошнило прямо на его модные туфли. Вместе с блевотиной из него вырвалось слово, определившее судьбу веселой девочки Тани.
Пл-лять! заорал он.
И следом, вдогонку и без паузы, добавил, куда надо пойти любопытному однокласснику, но тот проигнорировал недобрый совет.
Он отправился прямиком к друзьям, чтобы похвастаться перед ними чужими успехами. Показать свою к ним причастность и осведомленность.
Так с маху и выдал первому встречному, как свербило:
Дала! Она ж не девочка, подмигнул он такому же гнилому, как сам, парню. И мне даст. Я ж говорил, б**дь
К концу выпускного весь 10 Б знал, кто такая Танька. Ореол харизмы и загадочности ее личности рухнул в одну ночь.
Таня так и не появилась больше на вечере, ушла домой. О том, кто она такая, узнала много позже, спустя годы после памятного вечера.
Сашка еще долго поддерживал в кармане свои причиндалы, которые нестерпимо ломило, и украдкой в кустах их разглядывал. Картина его не радовала, алкоголь не глушил боли, и он тоже втихую слинял с выпускного.
По рассказам одноклассников пара всю ночь любилась до потери пульса, пока Сашка не вырубился. А Таньке, этой проститутке, все было мало, и она пошла в стоявшую за городом часть к солдатам, чтобы там, по казармам, угомонить наконец свою ненасытную плоть.
Клевета рождает чудовищ. Всем стыдно, и каждому приятнее верить, что ложь это правда При таком раскладе стыдиться нечего, и всех все устраивает. Потом самообман переходит в убеждение. И требует реализации в новой реальности. То есть, Таня теперь должна всю жизнь оправдываться в грехах или оправдывать свое народное звание быть б**дью или проституткой до скончания века.