Так значит, вы мне поручаете. Брадберри от волнения даже снял очки и протер запотевшие стекла рукавами от своего костюма.
Ну, других юристов здесь я не знаю. Так что, считайте, что я вас наняла.
Великодушно вам благодарен.
На Гудмана я даже смотреть не стала, прекрасно ощущая на себе его пытливый взгляд. Что-то уж очень он мне неприятен. Чем вызваны такие чувства я не могу объяснить.
Ну, так что, будете мне показывать, где спрятан дворец Солсбери? я встала с камня, вырвала с платья все репейники, посадив на материале несколько уродливых затяжек, чем окончательно испортила свою излюбленную вещь, после схватилась за свои тяжеленые чемоданы и первая двинулась вперед. То есть назад, откуда пришла.
Мисс, нам туда. Брадберри указал рукой на совсем противоположную сторону, где росли уже знакомые мне по колючести дикие кустарники.
Черт, опять эти колючки.
Вот оно, английское благородное воспитание джентльменов: я тащу, значит, два своих огромных чемодана барахла, а оба мужчин просто прутся сзади. И ведь никто из них даже не поинтересовался: «А не тяжело ли тебе, голубушка? А не помочь ли тебе, красна девица?». Успокаиваю себя лишь тем, что просто-напросто так сказывается их преклонный возраст.
Миновав высоченные колючие кустарники, тем самым окончательно разорвав в лохмотья свои капроновые колготки, передо мною предстал довольно необычный, я бы даже сказала, эксцентричный вид: запряженные возле высоких металлических ворот двойка резвых лошадей с шикарной, из темного дерева каретой и покрытая толстым слоем лака, отчего ее отблеск был виден еще издалека. Лошади терпеливо ожидали возвращения своих хозяев, как, впрочем, и лакей, восседавший за упряжкой.
И ведь кто-то еще ездит «по-сталински». Я невольно произнесла мысли вслух. Видимо, технология машиностроения чуточку, на какие-то сто пятьдесят лет, запоздала в этих краях. Или здесь проходят сьемки какого-то фильма?
Я оглянулась в поисках режиссера, актеров и прочей «аппаратуры» для сьемок. Но кроме меня и этих двух стариков в старых клетчатых пижамах никого не наблюдалось. Осенило меня, как всегда, лишь в самый последний момент, когда моя догадка была произнесена вслух Брадберри:
Мы приехали за вами на этом самом экипаже. И обратно, мисс, мы поедем на нем же.
Кажется, мои слова немного обидели старичка. Я поспешила исправить ситуацию:
Ммм, какие милые лошадки! я подошла к одной из кобыл высокой, со стройным мускулистым телом, с длинной, густой черной гривой, под свет всего тела, на ней даже не было ни единого светлого пятнышка, протянула к ее мордочке руку, и она тот час фыркнула на меня, гордо скинув голову вверх.
Похоже, своим нелестным высказыванием я обидела не только Брадберри.
Не хочешь, как хочешь. Фыркнула я в ответ. Вот не буду тебя гладить.
Ага. А сама хотела исправить ситуацию. И сделала, как всегда, только хуже.
Фердинанд. Представил мне коня Гудман. Я посмотрела на жеребца, он косо глянул на меня. Верный друг нашего покойного хозяина. Ах, как он любил его.
Кто кого любил я даже переспрашивать не стала. Поддельная гримаса горя на лице Гудмана меня немного стала раздражать.
А как далеко находится имение Солсбери? Долго нам ехать? я нетерпеливо стала переминаться с ноги на ногу, ощущая сильнейшую боль в спине, от ноши тяжелых чемоданов, в ногах, от образовавшихся мозолей, и мне ужасно хотелось есть. Все-таки не нужно было мне отказываться от предложенного обеда в самолете. И что, что рыба немного воняла, а рис был недоваренным? Сейчас бы я съела целого мамонта. Живьем.
Владение Солсбери находится сразу за этими воротами. Обрадовал меня мой юрист, но счастье длилось не долго.
Да, соглашусь, как только мы заехали за шикарные металлические ворота, украшенные, как мне показалось, позолотой, мы сразу же оказались в имении Солсбери. Все как сказал мистер Брадберри. Но он умолчал о том, что до самого замка еще нужно целый час добираться на карете, перечитывая все кочки неровной грунтовой дороги. И, кажется, прямо сейчас я получила сотрясение головы. Такой тряски я испытывала в жизни лишь однажды, в далеком-далеком детстве, когда мой покойный дед посадил меня на пони и отправил нас обоих в уединенное путешествие по чистому полю.