Через минуту Иванов был на берегу, через две звучно крякнул и поставил пустой стакан на стойку.
Вам повторить? Бармен провел ладонью по лицу от игры солнечных лучей ему на мгновение показалось, что бледный славянский простофиля у стойки излучает волнующий зелёный свет.
Повторить, уверенно кивнул Иванов, любуясь своим огромным, как у манящего краба, рабочим указательным пальцем. Повторить. Повторить, повторить, повторить.
Там, где кыгыльды эккенре
Здравствуй, дружок!
Я рад сообщить, что с сегодняшнего дня твой дом присоединяется к моей ежегодной программе «Моемся лапой вместе с мэром».
Когда я был маленький, у меня был ручной кайа-у мар. Я звал его Эккенре. Как у всех кайа, у Эккенре была острая унг и густые черные или-у. Когда охота была удачной, я кормил его жиром тэ.
В год Совы в наше стойбище пришла беда. Солнце высохло, как грудь сылы, маленькое слабое Дюрюм не взошло летом, голод и чёрная язва косили И. Бесконечная ночь обняла тегернэ.
Мы съели мать.
Отец сказал съедим кайа-у мар. Он был очень слаб. Я отнял у него нож.
Эккенре, сказал я, вьюга и метель ягды. Огонь погаснет. Ты и я остались. Некого больше есть.
Кайа-у мар сел у отто (он тоже был слаб), зачерпнул затаима и стал мыть свои или-у. Когда закончил, сказал я готов.
Прошло много ы. Столько ы прошло, что и не сосчитать.
Теперь я не младший цукум-тэ в стойбище И, я твой мэр. Голова моя побелела.
К двум вещам не привыкну. Первая Солнце здесь показывает и прячет свой Дюрюм триста раз в год, как беспутная дочка Сиги Кулехэ. Рябит в глазах. А вторая твоё нытьё, мой дружок, когда в память о милом Эккенре я выключаю тебе горячую гэвээс.
Милый Эккенре, знал ли я, там, в холодном чуме, когда на камне для раскалывания костей ты отдавал мне своё тепло, что в далекой Мо-ау я буду растить пластиковые вишни и выкладывать камнем дорожки нартменгэ?
Так что мойся лапой, мой неискренний друг, плачь и мойся лапой вместе со своим мэром, как много ы назад мылся единственный, кто любил меня.
Через две недели включу назад тебе твой гэвээс.
* * *
Жгло щёку. Митрич проснулся и отёр лицо солнце давно перекатило через крышу сарая и кроны яблонь и теперь висело гораздо ниже, чем желал увидеть Митрич. Мир был грозен и лилов.
«Представляю, что сейчас во входящих делается!»
Помогая руками, оглушённый Митрич перевернулся и рысцой поскакал из кустов искать зарядку, но, и метра не сделав, уткнулся в цветастый подол две бабы в огороде тэгали еду.
Морковь пропустила, строго сказала старая, укоризненно глядя на Митрича.
Извиняй, Марфуша.
Молодая баба вернулась и затэгала морковь, после чего тоже посмотрела на Митрича.
Чего вылупились, курвы? Фриланс идёт!
Чёй-то он у тебя на четырёх ногах идёт? не испугалась Марфуша.
Уработался, аж батарея села. Есть концы от андроида?
Не держим.
Тогда чего скалитесь? осерчал Митрич. Сдриснь с дороги!
И-их, милый, всплеснула руками Марфуша, отходя, однако, с тропинки. Раньше б знать!
Чё тебе знать, падла?
Да что у нас в кустах у сортира коворкинг открылся!..
«Ужасающий харассмент, если вдуматься!.. на бегу размышлял осмеянный бабами Митрич. В приличной стране за такое самолет отсудил бы. Однако, нужен заряд»
Извалявшись в репье, Митрич первым делом выкатил к деревенскому пауэрбанку и только с досадой подёргал нагретый солнцем железный калач. «Пн услуги фельдшера, Вт участковый (поиск не по Гуглу), Сб отец Филимон. Продажа алкоголя и аккумуляция электрозарядов в период ЧМ не производится».
Широкая лента реки блестела на солнце. Толкаясь и наползая друг на друга, задевая прибрежный ивняк, по реке шел мем.
Чаго пропал?
Вдоль воды, прямые, как мазаевские зайцы, с баграми в руках торчали любознательные местные старики и глядели на плывущие мимо мемы. Время от времени кто-то тыкал мем багром лайкал.
В бане был.
И как? Помылси? Старики захихикали.
Одуреть смешно. Митрича на неделю забанил участковый, за то, что Митрич назвал его сына Гондурасом. Митрич считал бан политически мотивированным. Прикурить бы мне, Степаныч? Или хоть входящие проверить? спросил Митрич ласково.
Дед положил багор на траву, вытер руки об рубаху и достал айфон Митрич уж приготовил благодарственную улыбку но подлый старик вдруг хохотнул и свернул клешни амперсандом накося, выкуся!