Домашним телефоном не пользовались давно, потому и стоял он на полу, неуклюже втиснутый под табуретку, закрученный в провода от роутера. Смахнув пыль, вытянув из-под табуретки трубку и заслушавшись незнакомым, нескончаемым гудком, Вовка вдруг поняла, что номера Лёли не помнит. Да что там не знает! И никогда не знала. Да и зачем? Не звонить же, в самом деле, с домашнего на мобильный, не набирать же цифры по-настоящему, нажимая на кнопки!
Вовка вдруг разозлилась. Да что же за бестолковщина такая! Не выходные, а какая-то катастрофа. Если свет и к вечеру не включат, она, пожалуй, съедет, не дожидаясь поступления. Хотя куда ей съезжать-то
Выглянув из кухонного окна на улицу, Вовка заключила, что уж сегодня куртка не понадобится: ни дождя, ни ветра. Градусника у них не было уже давно. Держался он на липучках и после очередного ливня улетел в кусты, а заменить все никак не доходили руки. Смотрели погоду в Интернете и то вернее, чем упорно врущий, косой термометр. Сегодня, конечно, смотреть негде, ну и ладно. Небо было чище некуда.
Все, бывай, кинула Вовка коту и маминым тоном добавила: По столам не ходи, на занавесках не качайся.
Яшка только сверкнул на нее из коридора глазищами, и Вовка захлопнула дверь.
По пути позвонила в квартиру на первом этаже, где жила Зинаида Зиновьевна, председательница домового совета. Обычно Вовка старалась с ней не пересекаться. Если и видела у подъезда, то заворачивала за угол и выжидала, а если сталкивалась у лифта, то делала вид, что очень спешит. Болтала Зинаида Зиновьевна без меры много, а угодив в ее силки, вырваться бывало непросто. Но сегодня Вовка решилась пойти на жертвы.
Ой, Владочка, ты, что ли? защебетала председательница, распахивая дверь.
Пахнуло голубцами, влажными тряпками и псиной. Вылез мастиф Журик, сверкая грустными красными глазами из-под морщинистых век. Был он псом породистым, со всеми документами, сын подарил так рассказывала в свое время Зинаида Зиновьевна и звали его на самом деле как-то очень длинно и неудобоваримо, так что у председательницы он получил кличку простую и короткую. С тяжеловесным видом мастифа она, конечно, совершенно не вязалась, но, судя по флегматичному выражению морды, Журику было совершенно все равно.
Здрасьте, Зинаид Зиновьевна, затараторила Вовка, переступая с ноги на ногу. А что со светом, не знаете? Что-то давно нет.
Только бы не переключилась председательница на какие-нибудь квашения-соления, огороды и, того хуже, нарушителей, которые загромождают лестницы велосипедами или топают наверху голыми пятками («Прямо по голове, ну прямо по голове!»). Вот уж тогда ничем не остановишь.
Так это, всплеснула руками Зинаида Зиновьевна, я уже и в ЖЭК наш ходила, и жалобу написала, все без толку. Ничего не знают, что, когда непонятно. У меня и без того холодильник слабый, а тут вот оно! Говядину вон отложила сыночку ко дню рождения, думала, заливное сделаю, а тут на тебе! Плавает все, капает. Пришлось голубцы порубить, пока совсем не испортилось Голубцы-то любишь? Давай-ка я тебе сейчас вынесу, у меня их уже и класть некуда, а без холодильника есть их надо сразу, вон как пахнет объедение!
Да ну что вы, Зинаид Зиновьевна, зачастила Вовка. Спасибо большое! Только я убегаю. Не возьму, уж простите.
Голубцы Вовка терпеть не могла.
Тогда на обратном пути заскочишь. Даже не отнекивайся. На всех троих положу.
Хорошо, Зинаид Зиновьевна, до свидания! кинула Вовка уже с лестницы.
Ага, конечно. Забежит она.
Я тебе отложу, Влада, зайдешь обязательно! неслось в спину.
Трамвай подъехал быстро, и как раз семнадцатый. Ну вот, теперь до Лёли доберется с ветерком. От школы подруга жила далековато, и после уроков они обычно сидели у Вовки.
И только выудив из сумки кошелек, Вовка поняла, что июнь уже давно кончился, а вместе с ним и ученическая карточка.
Ну? нависла кондукторша, шлепая толстыми, как гусеницы, губами. Прикладывать будем?
Вовка вытянула зацарапанную карту, зачем-то приложила ее к валидатору, и тот, конечно, загорелся красным.
Тогда платим, кондукторша властно протянула руку.
Трамвай погромыхивал, проносясь мимо цветущего парка, а Вовка все думала, как ей быть. В кошельке пусто, разве что наберется пара рублей, карточка кончилась. А пешком до Лёлиного дома не меньше сорока минут.
Ну? наседала кондукторша, оглядывая Вовку презрительным взглядом.