Здравствуйте. Я могу кое-что сообщить об убийстве Кейтлин Ламонт.
Еще несколько лет назад легальная работа была для меня неприемлемой. Я не пытаюсь приукрасить действительность. Ведь каждый отвечает за свой собственный выбор, и, видимо, на одной из дорог, которыми я ходил, раз или два я повернул в неверную сторону. Одно тянет за собой другое, и в результате я стал учиться, как открывать браслеты, разбираться в их внутреннем механизме и вынимать из него элементы, которые мои клиенты называли «нежелательными», не затрагивая самого главного способности браслета осуществлять обмены.
Взломанным обычно называли браслет, который не сохранял историю. С помощью него можно обмениваться снова и снова и невозможно установить, кто пользовался этим браслетом раньше. Но были и другие виды взлома.
Браслеты, в которых можно было закодировать другого пользователя, выдать себя за другого без его ведома.
Браслеты с ограничением количества обменов.
Браслеты, которые автоматически принимали сигналы от нескольких номеров: вы могли втюхать такой браслет кому-нибудь, в тело которого вы захотите «сбежать» в будущем, даже если он не разрешит вам обменяться с ним по доброй воле.
Когда занимаешься этими вещами, то всегда рассказываешь себе сказки, чтобы не чувствовать себя преступником. Я взламывал браслеты, чтобы «охранять приватную сферу их владельцев». Некоторые люди утверждали, что пользовались взломанными браслетами, чтобы шпионить за тайными правительствами или чтобы перестать быть жертвой семейного насилия уйти, не оставив следов. Никто из взломщиков не хочет думать, что такие браслеты позволяют красть, похищать людей и совершать другие преступления, не опасаясь, что тебя найдут и вычислят.
Я сидел в дальней комнатке, вход в нее был через парикмахерскую, в которой ни один мастер не умел стричь. Вместе со мной располагались еще трое таких же взломщиков. Мы работали в темноте с маленькими лампочками, которые освещали только небольшую часть стола, в полной тишине. На момент, когда я этим занимался, наиболее уязвимыми были крупнейшие производители. Некоторые из их браслетов можно было взломать, не открывая. Достаточно было положить рядом с ними прибор, установить беспроводную связь и изменить настройки. Проще простого. Браслеты фирм поменьше были покрепче. С этими производителями у нас велась гонка вооружений. Каждый раз, когда кто-нибудь изобретал способ взломать браслет, об этом становилось известно в интернете в считаные дни. И тогда производители выпускали новую модель, с новыми степенями защиты, и снова мы искали способы обойти кордоны. Шести рабочих часов в день хватало, чтобы зарабатывать много и чувствовать себя членом секретной высокоинтеллектуальной профессиональной гильдии. По ночам я изучал новые модели, а днем склонялся над браслетами под светом маленькой лампочки.
Начальником у нас был Карлос.
Он был старше нас, и причины открыть такое дело у него были идеологические: свобода личности и прочие такие глупости. Он был грузный, его лысина отсвечивала под флуоресцентным светом, он тяжело дышал, а пальцы у него были толстые, но быстрые. Всякий раз, когда кто-нибудь из нас приходил на работу в недостаточно, на его взгляд, хорошем настроении, он рявкал.
Боже, вы просто чокнутое поколение, говорил он. Вы же могли родиться в любой момент человеческой истории с тех пор, как появился гомо сапиенс, но почему-то родились именно сейчас. Сегодня, чтобы наслаждаться жизнью, а не просто выживать, не нужно быть аристократом или богатым наследником, и тем не менее вам удается впадать в депрессию.
С течением времени Карлос понял, что идеологии в нашей деятельности не много. Он, как и мы, видел, кем процентов на восемьдесят были клиенты, заявлявшиеся к нам в комнатку за парикмахерской. На каждую женщину, пережившую побои, которой мы давали возможность бесследно исчезнуть, приходилось восемь взломщиков, которым записи в браслетах нужны были в качестве алиби.
Вскоре после того, как я ушел, мне стало известно, что ушел и Карлос. Ходили слухи, что он ударился в религию. Это меня не удивило. Через несколько месяцев после того, как я, которому тогда еще не исполнилось восемнадцати, начал работать в этой мастерской, я проходил мимо угла, который Карлос называл «своим офисом», и увидел, что он читает газету, качает головой и ругается. Я поинтересовался:
Что случилось?
Сволочи, сказал он. Один мужик захотел обменяться с другим навсегда и надел на него браслет, пока тот спал, обменялся с ним, а потом убедил его, что его душа вознеслась во сне и по ошибке вернулась не в то тело.