Дверь за ним захлопнулась, и комната погрузилась во мрак. Хаим-из-зе-кинг-2 медленно встал с места и нагнулся над кучками пепла. Протянул руку и попробовал пепел на ощупь. Потом, к моему удивлению, вытянул язык и лизнул кончик пальца.
Такое дело, огромный гешефт, а в конце выясняется, что с тобой это не работает, во дела! сказал он и вернулся на свое место.
Я закусил губу.
Такого я никогда не видел, продолжил он. Здесь я работаю уже пять лет и не видел еще ни одного человека, который не может обмениваться. Иногда я сижу там, за столом. Но лучше тут, лучше быть тем, с кем люди тренируются обмениваться. Я хочу поставить в обменах рекорд: все-таки уже пять лет. Знаешь, с каким количеством людей я обменялся за это время?
Он посмотрел на меня, и я понял, что моя роль в этом диалоге второстепенная.
С каким?
Пятьдесят тысяч четыреста восемьдесят два, ответил он с гордостью. Но тебя, естественно, я не считаю. Мы пытались так и эдак но выяснилось, что на тебя это не действует. Не страшно. До сих пор люди прекрасно всю жизнь обходились одним-единственным телом. И ты сможешь. Просто береги свое тело и попытайся достичь в нем как можно большего. И купи велосипед, чтобы можно было быстрее добираться из одного места в другое. Да, это не страшно, не волнуйся. А что касается меня, наверное, я побью рекорд. Говорят, в иерусалимском офисе есть один, который точно так же проверял браслеты и уже обменялся со ста пятьюдесятью тысячами людей! Пусть мне его покажут, пусть покажут, как его зовут, и тогда поговорим. Но даже если он существует, я еще обгоню его. За всю жизнь у меня будет больше всех обменов.
Он втянул слюну между зубов, уставившись куда-то в угол комнаты напротив. Через несколько секунд он снова посмотрел на меня и сказал:
Мне кажется, твое дело далеко не так плохо, парень. Может, ты еще спасибо скажешь. Иногда я пытаюсь понять, как на меня подействуют все эти обмены. С самочувствием нет проблем, все как раньше, не подумай, но кто знает, какой будет эффект от этого изобретения. Иногда мне кажется, что частички моей души остаются внутри тел ну, может, не всех, в которых я побывал. Такие крошки, которые прилипают. Например, иногда я чувствую, что другое тело изнутри шероховатое, а иногда что оно холоднее или теплее. От каждого тела свое ощущение. Иногда кажется, что оно велико тебе на несколько размеров, а иногда что жмет. И это вообще не зависит от реального роста и размера. Это только только такое ощущение. Может, это связано с тем, насколько велика душа у человека. Сколько места у нее было в теле, как она там умещалась. Ладно, ладно, глупости. Просто такое особое ощущение. Но ты не расстраивайся. Если уж жизнь тебе дала лимоны делай лимонад. Поди знай, может, это и к лучшему.
К горлу у меня подступил комок. Я странный. Я другой. Что-то во мне не работает.
Надо мной все будут смеяться, вдруг сказал я.
Он взмахнул пальцем:
Над тобой будут смеяться, только если ты им дашь это делать. Ты еще покажешь им. Будь мужиком. Скажи им: «У меня душа слишком сильная для этого браслета, у меня душа стойкая. Она решила оставаться здесь, в этом теле, и остается». Ты не можешь быть как все, ты обязан быть собой. И все. Будь собой классным, сильным, не обращай внимания на других детей. Дети это такая гадость, даже не с чем сравнить. Я знаю, сам был таким. И у меня трое таких же. Варвары и хулиганы. Не давай им спуску. И помни, что все у нас в голове. Покажи им, что ты сильный, что тебе плевать на них, и они поверят в это.
Он нагнулся ко мне и поднес палец, испачканный пеплом, к моим глазам:
Ты, только ты. Ты злейший враг сам себе. Все остальные так, статисты. Ерунда.
«Но я просто хочу уметь», думал мой детский мозг. Речь о способности, а не о врагах. О том, чтобы быть как все, а не оказаться единственным исключением. Хаим посмотрел на меня, издал какой-то непонятный глубокий гортанный звук, и ровно в этот момент дверь открылась и рыжий вернулся с еще несколькими разными браслетами в руках.
Когда сгорел следующий браслет, он стукнул рукой по столу и выругался.
После четвертого браслета он поднял трубку телефона и минут пятнадцать ругался с кем-то, кто был, как выяснилось, «не техподдержкой, а дерьмом». «Как это такого не бывает? Оно происходит на моих глазах!»
Пятая попытка была уже только для протокола. Он посмотрел, как горящий браслет падает на пол, и недоверчиво покачал головой. Снова позвонил и коротко, почти шепотом, с кем-то поговорил. Потом еще два звонка. Время от времени до меня долетали слова «блокировка» и «провал». Наконец решили оставить попытки.