Глава 5
Не обнаружив искомое в ящиках стола, Сотник уже рылся в бельевом шкафу, перебирая по одному пододеяльники, когда я не выдержала и вышла из комнаты, сообщив, что буду ждать на кухне.
Только ничего там не трогайте! донеслось вслед.
«Не вам решать!» со злостью пронеслась крамольная мысль, хотя я понимала, что как раз здесь и сейчас все решает именно он. Нет, я не боялась майора пугало то, что за последние несколько часов я проявила кучу несвойственных мне эмоций, в том числе досаду и злость. «Если берешься решать чьи-то проблемы, дочь, помни голова и сердце должны быть холодными!» внушал отец, когда я слишком сильно переживала, сидя на его сеансах. Я честно старалась отвлечься, но это плохо получалось. Срывы у меня бывают и сейчас
Уверенность, что деда убили из-за записей в тетрадках и содержимого папок, росла загадочное его прошлое, в ответ на вопросы о котором тот отмалчивался, тому подтверждение. Сотник, вне сомнений, это тоже понял.
Осталось выяснить, за что восемь лет назад поплатился жизнью отец. В тот день, не поверив в версию тогда еще капитана Сотника о самоубийстве, я решила сама тщательно осмотреть весь дом. Тем более что рвения в этом вопросе тот не проявил. А я была уверена, что следы пребывания постороннего человека непременно найдутся. Я бы помогла в поисках, но Сотник торопился, откровенно игнорируя мои предположения и просьбы. Я даже не вышла его проводить, когда он собрался уезжать. Смутно представляя, что же могу обнаружить, начала с довольно большого чулана под лестницей на второй этаж. Безрезультатно только мои игрушки, пара поломанных стульев, сундук с почти истлевшим тряпьем, медный самовар на круглом одноногом столике и стопки журналов «Веселые картинки» на стеллаже. Заинтересовала меня лишь старая канцелярская папка на нижней полке. И то потому, что на ней не было пыли. Внутри папка оказалась пустой, от бумажной наклейки с какой-то надписью осталась пара клочков в местах, где капнули клеем. В нижнем правом углу чернилами написано число «23». Все. Я закинула папку обратно на полку.
Кто здесь копался? Отец? Или уже его убийца? Чулан запирался на задвижку, войти мог кто угодно. Почему тогда Сотник даже не заглянул под лестницу? Ах да самоубийство же! Труп некриминальный После я методично обошла все комнаты. Проверив, все ли книги на стеллажах, цела ли посуда в буфете, я поняла, что это не ограбление. Да и что могло бы еще заинтересовать вора ценностей, понятно, в дачном доме никто не держал. Я вспомнила, что накануне, не дождавшись его, я не обнаружила никаких следов пребывания женщины, и мне это показалось странным. Я была уверена, что отец живет не один, ведь сама же перестала навещать его именно потому, что однажды обнаружила чужую бабу в его спальне. Выгнал свою зазнобу? Или она бросила окончательно спившегося мужика? Нужно было бы спросить у Громова, но на следующий день мне было уже не до вопросов, я нашла тело отца. Хоронили его на сельском кладбище только мы с Татой и Павел Андреевич, которому я позвонила, тот в это время был в городе. Маме о смерти бывшего мужа сообщили уже после: обе были уверены, что из Германии она на похороны не поедет. А вскоре я отбыла из родного города на учебу в нижегородскую консерваторию
«Почему все же у меня не проходит ощущение, что обе смерти связаны?» подумала я, машинально отодвигая щеколду на двери чулана и щелкая выключателем. Лампочка под потолком прощально вспыхнула и погасла. Осветив фонариком телефона стеллаж, на нижней полке я обнаружила все ту же картонную папку. Я аккуратно ухватила ее за угол и вышла из темного чулана на свет и вновь поверхность была чиста от пыли. На этот раз я была уверена, что брать в руки ее могли лишь два человека Егор Романович или его убийца. Напрасно я торопилась развязать простенький бантик внутри по-прежнему ничего не было. Ни листочка
Я положила ее на стол. Старый пожелтевший картон, обтрёпанный по углам, веревочные завязки, изгибы заклеены полосками коленкора видимо, чтобы скрепить развалившиеся части. Даже предположить не бралась, какого года выпуска это канцелярское изделие! Под надписью «Папка для бумаг» клочки бумажной наклейки. На одном заглавная «З», на другом, чуть ниже, «ль». В правом нижнем углу фиолетовыми чернилами написан номер «23». Я перевернула папку ОСТ, артикул, цена (15 копеек!), типография издательства «Сов. Сибирь». Несомненно, эту же папку я видела и в день смерти отца. Сделав несколько фотографий, я уселась за стол в ожидании Сотника.