Вконец рехнулся, бедолага! пробормотал пулеметчик Адам, сорокалетний здоровяк-грузчик, занявший позицию в одном из домов со своим ручным пулеметом «Брен». Танки он решил захватывать, сопляк! Жечь их, и все!
Точно! поддержал его напарник, девятнадцатилетний тощий шофер Франтишек, вооруженный пистолетом и гранатой, нескладный, долговязый, похожий на аиста, и шмыгнул носом. Хотя, конечно, будь у нас танк, было бы удобней бошей бить!
Ну, будем посмотреть! перехватив поудобнее свое тяжелое оружие, Адам умолк и стал ждать.
Сам Якуб со своим помощником, двадцатилетним токарем Томашеком, поднялись тем временем на второй этаж в угловом доме. Тут у них тоже были припасены четыре бутылки с бензином, а еще два охотничьих ружья и пара самодельных перископов (каждый из двух дамских зеркалец), позволявших без риска осматривать всю улицу, не высовываясь наружу на радость снайперам. Для быстрого отхода в соседнее здание, если прижмут огнем в стене комнаты был загодя пробит кувалдами проход, занавешенный пока что линялым ковром. Такие же проходы соединяли все дома между собой по обе стороны улицы, чтобы оперативно перемещаться из дома в дом, если припрет. Двое самых сильных повстанцев с кувалдами полдня потратили на то, чтобы проделать эти проходы, изрядно поворчав, но Якуб был непреклонен. Местные жители, кто еще оставался тут до последнего времени, предпочли исчезнуть с утра, когда стало понятно, что стрельба и бои только нарастают и повстанцы были этому даже рады, ибо не приходилось теперь заботиться о лишних ртах и жизнях.
Что там? вполголоса спросил Якуб, когда Томашек осторожно приподнял свой перископ над подоконником и стал осматривать улицу.
Три танка без пехоты, так же тихо ответил соратник. Прут как на параде.
Да ну?!
Якуб пристроился рядом и тоже глянул в перископ. Действительно, три немецких танка, лязгая гусеницами по булыжной мостовой, уверенно двигались между строений угловатые грязно-желтые чудовища с наклонной броней, длинными орудийными стволами и с красными тактическими номерами на массивных башнях, обвешанные запасными траками гусениц и инструментами вдоль бортов. Они казались чужими и неуместными на тихой варшавской улочке, эти стальные громкие монстры, распространяющие вокруг себя миазмы бензиновой гари. Колонна шла вперед со скоростью прогуливающегося пешехода, стрелок головного танка нервно ворочал влево-вправо стволом курсового пулемета, смонтированного в шаровой установке в наклонном лобовом листе брони. Тонкие радиоантенны колыхались в вечернем холодеющем воздухе над танками, словно ветки деревьев.
С-сомнут нам щас баррикаду прошипел Томашек.
Ну и пусть. Сожжем их прямо тут, на улице сами станут баррикадой, ответил Якуб, до рези в глазах вглядываясь в сгущающиеся сумерки. Уличное освещение в Варшаве давно не работало, но и фары немцы почему-то не включали.
Заплутали, видать. Взять бы их живьем!
Попробуем. Было б неплохо. Тихо! Ждем! направив перископ на балкон напротив, Якуб увидел притаившихся внутри помещения бойцов с бутылками и зажигалками в руках, потом снова перевел перископ на танки.
Колонна резко встала. Люк на командирской башенке головной «Пантеры» с номером «R08», сдвинулся в сторону, и оттуда бесстрашно высунулся молодой, гладко выбритый немец в чистенькой форме и фуражке, поверх которой были щегольски надеты наушники переговорного устройства с толстым проводом, уходящим в недра танка. Ничуть не таясь, танкист осмотрел баррикаду впереди, уверенно опираясь руками на края люка.
Hans, komm, mach schon, ramm die Barrikade nieder9! раздраженно сказал он в переговорное устройство и нырнул обратно в танк. Люк плавно задвинулся за ним. «Пантера», рыкнув двигателем, исторгла клубы вонючего дыма и пошла вперед.
Про баррикаду что-то сказал, прошипел Томашек.
Я слышал. Готовь бутылки, будем жечь! Якуб достал из кармана спички.
Вит, Пудель, назад! вдруг донеслось с улицы. Стоять!
О, нет! простонал Якуб, снова приподнимая над подоконником перископ.
***
Витольд и Тадеуш со вторым ящиком бутылок выскочили из переулка за миг до того, как их окликнули, и сразу вслед за тем головной танк легко и непринужденно разворотил баррикаду. Сорокатонная стальная громадина, подслеповато щурясь единственной фарой и щелями смотровых приборов, чуть покачнулась, переезжая жалобно хрустнувшее под гусеницей бревно. Стрелок-радист, сидевший справа от механика-водителя, разглядел впереди в сумерках две фигуры, пулемет его сходу огрызнулся короткой очередью. Первая же пуля прошила горло Пуделя, оказавшегося чуть дальше от стены он, захрипев и удивленно вытаращившись, стал валиться вперед, выпустив ручку ящика, и, схватившись обеими руками за горло, забился в агонии, заливая мостовую кровью, неудержимо текущей сквозь его пальцы. Чудом оставшийся невредимым, но насмерть перепугавшийся Витольд выпустил ящик из рук и отскочил обратно в спасительный переулок. «Пантера» между тем с протяжным нарастающим ревом рванула с места, почти встав на дыбы, и продолжила свой бег по улице. Ведомые танки, рыча, втянулись в узкое горлышко улицы следом за ведущим.