Когда Джессе исполнилось четырнадцать лет, она нечаянно подслушала разговор двух горничных, обсуждавших общую знакомую. Оказалось, ту избил муж за измену. А узнал он о ней благодаря подрастающему сыну, становящемуся все более похожим на их соседа. Тогда девушка только головой покачала и выбросила ненужную информацию из головы. До совместного ужина, на котором неожиданно осознала, как сильно отличается внешне от своих родных. Светловолосые и светлоглазые, они были словно поцелованы солнцем. В отличие от самой Джессы. Подумав об этом, она ужаснулась и, сославшись на плохое самочувствие, на несколько дней скрылась в своей комнате.
Узнать таким неожиданным образом, что ты, возможно, не дочь своего отца и он об этом знает, ужасно. Но еще хуже прокручивать в голове возможный разговор с матерью. Как спросить? Как подготовить себя к той правде, которую она уже знала? Все эти мысли, не переставая, крутились в ее голове, пока на исходе второго дня к Джессе не заглянула шейна Мирана. Словно сами боги подтолкнули их к откровенному разговору. Так думала девушка, когда, запинаясь и перескакивая с одного на другое, пыталась донести до матери, что догадалась об ее страшной тайне. Но в ответ получила хлесткую пощечину и полные гнева слова: «Да как ты смеешь?!»
Джесса смутно помнила, что именно говорила ей мать. Зато смогла осознать: она все же принадлежит к графскому роду ди Барт. На несколько минут ее затопило такое облегчение, что даже обида на мать прошла. Но потом вновь стала мучить мысль, почему же родители не любят ее. И только яростно сверкавшие глаза шейны Мираны останавливали ее от опрометчивого вопроса.
Топот маленьких ножек отвлек Джессу от мыслей о прошлом. Даже гадать не стоило, кто мог ее навестить в этой отдаленной части крепости. И действительно, вскоре из-за поворота показалась худая девчушка. Шерстяное платье висело на ней, словно на вешалке, но девочка словно не замечала этого, щербато улыбаясь всем окружающим.
Маюшка, ты пришла навестить меня? приветливо спросила Джесса и, вытерев руки, встала с колен. Как твои дела?
Девочка, как и всегда, широко улыбнулась, показывая отсутствие двух передних зубов и немного бессмысленно глядя на Джессу.
Ты опять сбежала от брата? продолжила расспрашивать девушка, вовсе не ожидая ответа.
Пушистики, неожиданно сказала Маюра и довольно рассмеялась.
Ты о ком говоришь? удивилась Джесса, слишком редко слышавшая ее голос. О котятах?
Пушистики! возмутилась девчушка и, притопнув ногой, убежала в сторону большой смотровой площадки.
Испугавшись, что с ней может что-нибудь случиться, Джесса бросилась следом. Но Маюра оказалась довольно шустрой для своих лет, поэтому нагнать ее получилось только у самого выхода.
Маюшка, погоди, не спеши. Джесса приобняла девочку за плечи, но та вывернулась из ее объятий.
Пушистики! вновь возвестила малышка и закружилась по площадке, подняв руки и лицо к небу.
Так вот ты о чем, наконец поняла девушка, глядя на редкие хлопья снега. Действительно, они похожи на пушинки. Поежившись на пронизывающем ветру, она предложила: Давай вернемся, здесь слишком холодно. Чуть позже Март обязательно сводит тебя на улицу.
Но девочка не пожелала слушать. Она будто и вовсе не замечала холода, радостно подпрыгивая и пытаясь ухватить редкие хлопья снега. Джесса даже не расстроилась, что ее будто не слышат. Успела уже привыкнуть к тому, что Маюшка слушала только старшего брата и
Маюра, немедленно вернись! раздался властный голос.
«А вот и второй, кого слушается малышка», подумала девушка, надеясь, что не слишком заметно вздрогнула от неожиданности.
Р-р-рев! радостно пискнула Маюшка, исковеркав имя коменданта крепости, и, раскинув руки в стороны, полетела в его объятия.
Мужчина не стал разочаровывать ее. Подхватив на руки, высоко подбросил, а затем прижал хохочущую девчушку к широкой груди.
Неслух ты! пожурил ее комендант. Зачем одна сюда выбежала? Я ведь запретил. Еще и шейну Джессу мерзнуть заставила.
Маюра некоторое время смотрела на него, словно силясь понять сказанное. А потом указала рукой куда-то в сторону и неуверенно повторила:
Пушистики.
О ком ты говоришь?
Видимо, так она называет снежинки, наконец осмелилась подать голос Джесса.
Дул пронизывающий ледяной ветер, но теперь он воспринимался девушкой как долгожданная прохлада. Рядом с шейном Рейвом ей было нестерпимо жарко. И средоточием этого жара стал низ живота, распространяя горячие волны по всему телу. Казалось, еще немного и они выплеснутся в окружающий мир, плавя не только тела, но и сам воздух.