Этот факт недостаточно осознан современными лингвистами, и базовые установки социокультурного подхода, давно уже ставшие общим местом в смежных науках, здесь еще звучат как новость и воспринимаются с недоверием. Отмеченная ситуация особенно актуальна для отечественной лингвистики, где изоляционистская парадигма сохраняет свою значимость, выступая как одна из мировоззренческих доминант. В частности, один из ведущих отечественных лингвистов Ю. Д. Апресян, говоря о методологических основаниях проводимых им и коллегами исследований, неоднократно подчеркивает, что они выполнены исключительно на материале языка без привлечения социокультурных, психологических или каких-то иных, отличных от языковых, данных (Апресян 1995б, с. 37; Апресян 2006a, с. 34). Так уж сложилось исторически, что, имея отечественную школу культурно-исторический психологии, оказавшую заметное влияние на мировую науку, мы не имеем школы культурно-исторической лингвистики или культурно-исторической семантики, хотя для создания такой школы существовали вполне отчетливые предпосылки. В этом контексте важны методологические идеи В. В. Виноградова, говорящего о слове как «культурно-исторической вещи» и призывающего изучать его историю во всем многообразии социокультурных контекстов (Виноградов 1995, с. 2224).
Данная монография также исходит из представления о слове как «культурно-исторической вещи». Предлагаемый в ней взгляд на слово как на эволюционирующий во времени феномен, за которым стоит иерархически организованная система культурных смыслов, и составляет сердцевину термина «культурно-исторический подход», вынесенного в заглавие монографии. Такой подход представляет собой один из возможных вариантов реализации социокультурной парадигмы, с акцентом на диахронии, на исторической эволюции понятий.
Другое обозначение базовой для данной работы системы координат выражается в понятии социокультурная когнитивная лингвистика. Это сочетание может звучать странно для искушенного читателя и даже восприниматься им как оксюморон[2], однако в нем заложена довольно простая идея. Как известно, основной вектор устремлений когнитивной лингвистики состоит в восприятии языка как антропосообразного феномена, материального воплощения языковой способности человека, как одной из когнитивных подсистем, находящейся в сложном взаимодействии с другими когнитивными подсистемами (память, внимание, интеллект и т. д.)[3]. Однако в базовых для когнитивной лингвистики моделях человек рассматривается как некое подобие Робинзона, как сложноорганизованная система, взаимодействующая с окружающей средой вне социального и культурного контекста. Социокультурная когнитивная лингвистика также рассматривает язык как продукт человеческой деятельности, однако воспринимает человека уже не просто как органическое тело, но и как социокультурное существо. Другим названием для этой мировоззренческой парадигмы могло бы быть антропная социокультурная лингвистика, т. е. лингвистика, в основе которой лежит антропный принцип, аналогичный антропному принципу в космологии: необходимым условием возникновения, функционирования и эволюции языка является существование человека, породившего и изменяющего этот язык, причем человек берется здесь во всей совокупности связей со своим природным и социокультурным окружением.
Данная парадигма естественным образом вытекает из общей эволюции представлений о человеке в XX веке, основной вектор которой состоит в преодолении характерного для классической философской традиции телесно-духовного дуализма и в осознании человека как целостности, встроенной в природное и социокультурное окружение[4]. Начав формироваться в психологии и психологически ориентированных философских исследованиях, отмеченный взгляд на человека проникает и в лингвистику, задавая антропоцентричную перспективу для представлений о структуре и эволюции языка. Здесь он постепенно, как трава сквозь асфальт, пробивается сквозь плотный слой «изоляционистских» теорий, обретая свое место в современной науке о языке.
Книга посвящена осмыслению базовых вех этого процесса, завершаясь теоретической моделью семантического описания, выполненной в рамках культурно-исторического подхода. Она состоит из трех частей. В первой части исследуются методологические основания изоляционистской парадигмы. Хотя основной сюжет книги связан с лексической семантикой, она открывается анализом мировоззренческих и методологических установок генеративной грамматики, главным образом, на материале работ Н. Хомского. Это связано с безусловным идеологическим лидерством Хомского, настойчиво отстаивающего базовые принципы изоляционистского подхода в полемике с многочисленными оппонентами и, пожалуй, наиболее глубоко отрефлексировавшего его мировоззренческие основания. Вторая глава обращается к лексической семантике и посвящена анализу семантических теорий, исходящих из изоляционистских установок: теории натурального семантического метаязыка Вежбицкой Годдарда и модели «Смысл Текст» Мельчука Апресяна Жолковского. Несмотря на серьезные разногласия во взглядах на язык и задачи лингвистики у авторов, обсуждаемых в первой и второй главах, можно заметить отчетливое сходство базовых методологических и онтологических постулатов, далеко не всегда явно эксплицируемое в их работах.