А метрдотель, надо отдать должное его смекалке и выучке, сумел сообразить, как выкрутиться из этого не такого уж и необычного положения, в перспективе избитого недовольным и поделом мне клиентом, кто всегда прав за щедрые чаевые.
Для того чтобы не попасть впросак, на одном дыхании всё это говорит метрдотель, и быть точным с нашими предложениями в вашем случае, не могли бы пойти нам навстречу и представиться.
Ну а когда к Сен-Бернару относятся со всем уважением и со своей долей низкопоклонства как к белому господину при пробковом шлеме, то в нём ностальгически всё напряжение отпускает, и он готов снизойти до разговора с этой челядью и пылью. И Сен-Бернар отпускает метрдотеля, оставляя в своих руках пуговицу от его униформы в качестве залога (а то он без этой пуговицы не запомнит того, на кого он может здесь рассчитывать; люди это вещи по разумению Сен-Бернара и его философии), смотрит вначале на пуговицу, затем делает сравнительный анализ метрдотеля и оставшись при своих мыслях, обращается к метрдотелю:
Что ж, я опускаю твою не слишком высокую квалификацию и не способность с первого взгляда определить качественность вашего клиента, с расстановкой слов и акцентов берётся за разъяснение своей позиции Сен-Бернар, с кислым выражением лица и брезгливостью поглядывая сверху вниз на метрдотеля, и так уж и быть, чтобы и самому не оказаться стороной потерпевшей от вашей заносчивости, именно так я квалифицирую вашу нерасторопность в плане вот такой на мой счёт неразборчивости, я представлюсь. Как хотя бы из этих моих слов вы, если не дурак последний, должны были догадаться, что я человек самой прогрессивной специализации, а именно, я прогрессист-философ. Сен-Бернар здесь делает специальную паузу, чтобы дать возможность этому недалёкому на ум метрдотелю вникнуть в смысл слов им сказанного. Что, конечно, безуспешная и в чём-то глупая затея, но только не для Сен-Бернара, никогда не исключающего в человеке ещё большую глупость в сравнении с тем, что в нём есть. Где эта большая глупость, войдя в сопряжение с общим его минусом, может иногда выдать и нечто здравое.
Правда, сейчас не тот случай, и Сен-Бернар, кто между прочим и если того не заметил метрдотель, то его за то ждёт неминуемая расплата, пришёл сюда не один, а за его спиной, чисто фигурально, конечно, а так-то всегда наравне и рядом стоит прекрасная леди, кто в отличие от него, человека с философским, то есть размеренным взглядом на жизнь, не ожидая от жизни подарков, ждать тут ничего не собирается, тем более от того, от кого априори ничего хорошего никогда не ожидается.
И Сен-Бернар, как человек сейчас отвечающий за не одно душевное спокойствие, а он взял на себя ответственность оберегать внутренний покой у этой леди, кого можно потревожить только в одном случае связанной с сердечными чувствами интригой с собой, дабы больше не рассусоливать, представляется метрдотелю так, как это пишется на главных заголовках информационных лент. Можете начать нервничать и воображать себе, чего в вас нет, я Сен-Бернар Леви, философ-прогрессист, идейный вдохновитель нового порядка. И Сен-Бернар после своего представления ожидает от метрдотеля пришибленности в ногах, расстройства личности и повышение сердечного ритма от своего нахождения в такой близости от исторического персонажа, кто собой творит историю.
И метрдотель почти что соответствовал всем этим налагаемым на него дисциплиной разума этой ситуации обстоятельствам, но только внешне. А вот внутри у этого гада и оппортуниста возникли совершенно неприемлемые для Сен-Бернара, но только не для Аидыча мысли. Так вот благодаря кому меня супруга считает половой тряпкой. Это он гад вложил в её голову все эти дикие мысли о верховенстве её права над моим правом быть главой семьи и по выходным лежать на диване, а в руки скалку, с помощью которой она уже сама начала вбивать в мою голову все эти мысли. Нет уж, я из принципа буду против. И я стану для вас новым Гаврилой Принципом. Сжав что есть силы номерок с указанием стола, Гаврила Принцип, кем себя сейчас осознал метрдотель, всё уже приготовил для того, чтобы сделать последние минуты жизни Сен-Бернара острее и горше.
А вслух он сказал следующее. Тогда вас ждёт столик под номером восемь.
А вот это решение метрдотеля пришлось по душе Сен-Бернару. Понимаю, знак бесконечности. Говорит Сен-Бернар, ещё не зная расположение столиков в зале, и где находится столик под номером восемь. Но у Сен-Бернара есть уверенность, что интуиция его не подведёт, и столик под номером восемь будет находиться в самом лучшем месте этого ресторана.