Что вы сказали, Арабелла?
Я говорю, что вам лучше бы не оглядываться каждую минуту назад, а взглянуть на то, что перед вами.
Художник взглянул на меня и, казалось, остолбенел от изумления.
Подойдите сюда, мисс, сказала мне дама, и позвольте нам рассмотреть вас как следует. Вы так хороши, что глядеть на вас одно удовольствие.
Мое лицо вспыхнуло румянцем стыда, но сердце так и запрыгало от радости. Это было совсем не то, что похвала маленького пастушонка, назвавшего меня красивой, или придирки взбалмошных пансионерок, которые оттого и смеялись над моей неловкостью, что я показалась им слишком красивой. Теперь леди и джентльмен, настоящие городские господа, восхищались мной, и искренне, без оговорок!
Я сама не заметила, как подошла поближе.
Художник протянул мне руку, и в ответ я подала свою.
А что за ручка! Я не говорю о том, какова она сейчас, но какой обещает стать! Посмотрите-ка, Арабелла.
О, будьте уверены, что я любуюсь ею с таким же наслаждением, как вы, Ромни. Благодарение Богу, я не завистлива. Вы разрешите узнать ваше имя, мисс?
Меня зовут Эмма, сударыня, отвечала я.
А сколько вам лет? спросил художник.
Должно быть, около четырнадцати, сударь.
Как? Вы не знаете собственного возраста?
Матушка никогда не называла мне его точно.
Право же, это наверняка дочь какой-нибудь герцогини, заметил Ромни.
Нет, милорд, возразила я. Моя мать простая крестьянка.
А эти малыши, спросила дама, они ваши брат и сестра?
Нет, миледи, меня взяли в дом их дедушки, чтобы я заботилась о них и обучала их чтению и письму.
Склонясь к художнику, дама шепнула ему на ухо:
Подумать только, Ромни, какую карьеру она бы сделала в Лондоне с таким-то личиком!
Замолчите, искусительница! Вы же погубите девочку!
Он обернулся ко мне:
Мисс Эмма, не соблаговолите ли вы оказать мне величайшую любезность?
Охотно, сударь, отвечала я. А какую?
Потерпите минут пять, сделайте милость, чтобы я мог сделать с вас набросок.
С удовольствием, сударь.
В таком случае оставайтесь в том же положении, как и сейчас.
Я замерла. Он слегка повернулся на своей скамеечке, и меньше чем минут за десять прелестная акварель была готова.
Пока он работал, я с жадностью следила за каждым движением его кисти.
Закончив, художник показал мне набросок:
Вы узнаете себя?
О, вскричала я, вновь краснея, на сей раз от удовольствия, этого не может быть, я не настолько красива!
Вы еще в тысячу раз лучше! Но знаете, Арабелла, для того чтобы передать эту прозрачность кожи, воспроизвести блеск этих влажных глаз, эту пышную волну волос, нужны масляные краски Приезжайте-ка в Лондон, мисс! Когда жизнь в провинции вам наскучит, за один-единственный час, если вы соблаговолите мне его уделить, я заплачу вам столько же, сколько вы получаете за год воспитания этих двух ребятишек.
После этого попробуйте назвать меня искусительницей, Ромни!
Вы тоже можете что-нибудь предложить ей, Арабелла, я не стану вам мешать.
Если вы приедете в Лондон, мисс, и если согласитесь удовлетвориться местом компаньонки с жалованьем десять фунтов в месяц, я буду счастлива взять вас к себе Ромни, дайте-ка мне листок бумаги и карандаш.
Что вы собираетесь делать?
Дать этой прелестной крошке свой адрес.
Зачем? обронил Ромни, пожимая плечами.
Кто знает, промолвила Арабелла.
И у вас хватит отваги, чтобы держать при себе такую красавицу?
Почему бы и нет? с вызовом отвечала дама. Я из тех, кто ищет сравнений, вместо того чтобы бегать от них.
И, повернувшись ко мне, она прибавила:
Вот мой адрес, мисс. Сохраните его на всякий случай.
На бумаге было написано: «Мисс Арабелла[52], Оксфорд-стрит, 23»[53]. Я взяла ее, не совсем понимая, что мне с ней делать, да, собственно, и не собираясь ее использовать. Но, может быть, и Ева некогда так же взяла яблоко, вовсе не имея намерения его съесть.
Идемте, Ромни, произнесла молодая женщина, увлекая художника к лодке. Нас ждут в Парк-Гейте через час, а надо еще пересечь весь пролив.[54]
Художник встал, бросил золотую монету к ногам крестьянки, позировавшей ему, и, проходя в двух шагах от меня, проговорил:
Приезжайте в Лондон, мисс, вам там будет хорошо а если не приедете, будет еще лучше. А пока, он махнул рукой, прощайте или до свидания!