«Жил мальчик страшный ротозей невесть почему зазвучали в голове глупые детские стишки. На крыши, облака, людей заглядывался вечно он»
Дети! Закройте окно! услышал он чей-то надсадный крик Неужели свой собственный?
А-а! А-а! Баба замерла в оцепенении, даже не пытаясь захлопнуть створку, и только выла пожарной сиреной, глядя на мчащуюся к ней по кирпичной кладке клыкастую, когтистую смерть.
Тварь подпрыгнула, оттолкнувшись от стены, повисла на подоконнике пышный подол розового платья качался туда-сюда, как колокол. Когтистая лапа метнулась к завывающей бабе
Митя схватился за манжет рубашки
Над его плечом свистнуло и тяжелый нож вспорол воздух. Посеребренное лезвие прошило шелк розового платья насквозь, будто под ним и не было спины. Шелк с треском распался и повис похожими на крылья розовыми лохмотьями. Кончик ножа высунулся из груди твари, как проклюнувшийся из скорлупы птенец. Болтающаяся на подоконнике мертвячка с хрустом и щелканьем скрутила шею так что лицо поменялось местами с затылком и распахнула пасть для нового вопля
Второй нож вошел ей точно меж выломанными зубами, превращая убийственный крик в сдавленный сип и бульканье. Стоящий на перроне отец не иначе как прямо из окна выпрыгнул! вскинул третий, последний нож. И хладнокровно, как на тренировках в сыскном, швырнул его мертвячке в живот.
Нож с мягким чвяканьем вошел в плоть. Тварь отбросило назад, ее когти проскребли деревянный подоконник, оставляя на нем глубокие борозды, и она рухнула вниз, с глухим шмяканьем ударившись о землю под окном. Замерла.
Розовое платье начало стремительно выцветать, словно пропадая во мгле.
Глава 7
Сон до Хацапетовки
Плавным, кошачьим шагом отец скользнул мимо Мити. Выдернул трость у сына из рук и настороженно потыкал в скорчившуюся под стеной неопрятную кучу. Хрустнуло, тело с глухим стуком перекатилось набок, откидывая обтянутую лохмотьями высохшей кожи руку. Из-под стремительно чернеющего капора скалился старый желтый череп.
Выскочивший на крыльцо буфетной купчик икнул, округлившимися глазами глядя на скелет, и в тишине вдруг громко и фальшиво пропел:
Рыжий-рыжий, конопатый, убил дидуся лопатой.
Я тому его рубав, шо дидусъ мой лютый нав!
И сунул в рот стиснутый в кулаке огурец.
Убрать посторонних с перрона! сквозь зубы процедил отец.
Расходитесь, господа, нечего тут смотреть, размазывая по щеке сочащуюся из уха кровь, заторопился жандарм.
Да-с, навь. Отец подобрал вывалившиеся из решетки голых ребер ножи. Она же стервь, умертвие третьего порядка, сохраняющее слабые проблески прижизненного разума и способное к воспроизведению прежнего облика. И чего она вылезла? Могла б и отсидеться
Може, того по причине прижизненного разума? Дурой была? пробормотал жандарм. Али оголодала в край стерва!
Возможно. Отец бросил острый взгляд на Митю. При виде крови голодная навь могла утратить осторожность. Жандарм! От начальственного рыка станция содрогнулась не хуже, чем от визга твари, а так и торчащая в окошке простоволосая дуреха глухо ойкнула.
В окне выше детишек уж не было спрятались, верно.
Так точно, ваш-блаародь! Подхлестнутый этим рыком, жандарм распрямился как пружина и тут же исправился: Ваше высокоблагородие!
Все осмотреть. Рапорт в губернскую канцелярию. Патрулирование усилить. Людей в вашем ведомстве достаточно, чтоб по одному больше не ходили.
Будет исполнено! Побережемся, чай, живые люди, а не благотворительная столовая для всякой нежити.
Зажав трость под мышкой, отец вернулся к путейцу, поднимающему с перрона Гришу, то и дело норовящего закатить глаза и вывалиться из рук.
Как он? отрывисто спросил отец, заправляя ножи в спрятанные под рукавами ножны. Неприятное происшествие. Железнодорожной жандармерии следует поставить на вид: уничтожение навов входит в их обязанности.
Так ваше высокоблаародь! взвыл железнодорожный жандарм. Шо ж мы можем, когда у нас ни людёв, ни выучки! Навить на сабле, ось, серебрение вже два года не подновлялось!
Это правда! едва шевеля губами, пробормотал путеец. Здесь тихо было. Полицмейстеры все норовили уничтожение мертвяков на земство переложить разом с сусликовой и мостовой повинностью. Только сусликов земцы еще хуже уничтожают сколько те урожаю жрут! Суслики И вдруг, словно очнувшись, схватил сына в охапку. Гришка, ты как?