Еврей
Секундная пауза показалась вечностью. Я подумал: "Впервые в жизни произношу это слово открыто и с достоинством".
Хорошо. У нас нет евреев. Ты первый.
Такого спокойного ответа от них я не ожидал, но сразу понял: они к евреям относятся лучше, чем русские в моём родном Саратове.
А ты кто? перекинули пристальное внимание "деды" на второго белобрысого младшего сержанта в очках.
Младший сержант Альберт. Я русский
Что-то не похож ты на русского и фамилия Откуда ты?
Из Молдавии из Кишинёва
Так ты молдаван?
Нет. Русский
Смотри. Если врёшь- тебе не жить.
Остальные: рядовой Житарь, полноватый, высокий и интеллигентный, но с детским испуганным и растерянным выражением лица студент, молдаванин из Кишинёва, русский парнишка, которого я плохо запомнил, и азербайджанец Мамедов из моей учебки.
Последнего приняли как родного и тут же отвели в сторону- "зёма" (земляк) и перешли на азербайджанский. А нам четверым сказали, что тут нет деления на сержантов и рядовых, а всем "салагам" до года службы положено подчиняться "дедам" кто прослужил от года до полутора лет и "дембелям" от полутора лет до увольнения. Кроме беспрекословного подчинения в наши обязанности будет входить читать "дембелям" сказку на ночь, но это они объяснят позже.
"Ясно?! Салллаги!" рявкнул усатый сержант-азербайджанец.
В ответ кивнул и промямлил "так точно" только запуганный Житарь.
Последнюю из сплошного мата фразу я понял так: "Кто не будет подчиняться- будем избивать до смерти".
Ноябрь 1985-го был холодным. В последние недели в учебке мы уже перешли на зимнюю форму одежды: новенькие по размеру шинели и шапки вместо пилоток сидели на нас идеально. С группой солдат и сопровождающим офицером мы сели на поезд Москва-Ивано-Франковск, который примерно за сутки должен был довезти нас, и оттуда ещё одним поездом мы должны были добраться до нового места службы возле городка Надворная, расположенного в Прикарпатье, недалеко от границы с Румынией.
В память врезался момент, когда была остановка поезда во Львове. Перед тем, как выйти подышать воздухом или курящим- покурить, офицер провёл с нами беседу: "Львов это вам не Россия и даже не Украина- а Западная Украина. Местные жители это потомки бандеровцев и тех, кто был против Советской власти. Остались и те, кто воевал на стороне фашистов. Русских здесь не любят, а Советских солдат- ненавидят. Приказываю: от поезда не отходить и быть начеку."
Из Ивано-Франковска до Надворной ехало меньше десяти солдат. А там нас встретил прапорщик на грузовике, в который посадили меня, ещё одного младшего сержанта и трёх рядовых солдат.
Воинская часть занимала довольно большую территорию и в неё входили не только ракетный технический дивизион, куда нас распределили после учебки, но там же были казармы и пехоты, и связистов, и других подразделений, огромная общая столовая и чайная- небольшой магазин-буфет.
Половина казармы, где располагался наш дивизион, была отгорожена ширмой с широким проходом, за которой находились солдаты-водители.
Прапорщик отвёл нас в каптёрку небольшое складское помещение, где мы сдали наше новенькое обмундирование, шинели и шапки, а взамен получили то же самое, только не по размеру и очень старое, в мазутных пятнах, якобы для работы, чтобы не пачкать новые вещи. Как потом выяснилось: всё новое отдали "дембелям" для увольнения, а нам в этом старье предстояло ходить ещё целый год. Но мы уже были готовы и к худшему, так как перед отъездом из учебки сержанты нам пообещали множество неприятных сюрпризов в "войсках" с весёлым напутствием: "Вешайтесь!"
Отбой был в десять вечера, а подъём в шесть утра, как и в учебке, но мы были очень уставшие после дороги, и я моментально заснул Вдруг примерно через час меня сильно толкнули в плечо. В полумраке надо мной склонилось трое солдат, одного из которых я узнал: это был моего призыва рядовой Гарбаджиу из Молдавии, но не из учебки, а уже служивший в этом дивизионе в войсках.
Подъём, сержант. Мы тебя сказке учить будем.
Какая сказка?! Утром расскажешь.
Нет. Нужно срочно. Мне деды приказали. А если не выучишь до завтрашнего вечера, то нам обоим так навешают родная мама не узнает.