Вопрос о том, что такое любовь и в чем ее тайный смысл, начал занимать Сашеньку не слишком рано, лет в 10. Она вдруг стала представлять себе, что когда-то ей придется лежать в одной кровати с каким-то мужчиной, есть с ним за одним столом и даже целоваться. Сама мысль об этом была такой странной, пугающей и почти такой же запредельной, как мысль о смерти. Поэтому Сашенька предпочитала зажмуривать глаза, с головой зарываться под одеяло и не шевелиться, в ожидании того, что наваждение покинет ее и больше никогда не вернется.
Классе в пятом Сашины подружки начали влюбляться. После уроков обычно собиралась команда человек шесть девчонок, прошедших вместе огонь и воду, а точнее вылазки на крыши домов и в подвалы, карабканье на заборы и деревья, выслеживание подозрительных личностей и т.д. Однако Саша стала замечать, что вектор интересов постепенно, но неуклонно стал смещаться в другую сторону. Подружки все чаще предпочитали делиться друг с другом своими девичьими секретами. Самая близкая Сашина подруга Юля влюбилась в одноклассника Костю. Все свои сомнения и терзания по этому поводу она, как великую тайну, доверяла Сашиным ушам, даже не подозревая, что ее лучшая подруга уже ужасно устала от всех любовных историй, навевающих на нее только скуку и тоску по веселым и беззаботным временам дворового детства.
В восьмом классе в Сашу влюбился почти бессловесный одноклассник Толик. Саша не считала себя красавицей, однако ее почти сформировавшаяся фигура была очень ладно скроена, густые темные волосы придавали особую глубину ее зеленым глазам, а полноватые губы были очень даже очаровательным проявлением вольно расцветающей юности. В своих ухаживаниях Толик избрал самую неблагодарную тактику тактику молчаливого оруженосца, а точнее ранценосца. Эта модель поведения изначально обречена на поражение, но она позволяет хоть как-то выразить свои чувства, и поэтому к ней неизменно прибегают самые застенчивые мальчики, с трудом пробивающие себе дорогу в юность.
Вольнолюбивая Саша не жаловала пораженцев, но Толика не прогоняла, позволяя следовать за собой немою тенью, которой не разрешалось вмешиваться в девичьи разговоры и просто вступать в любой контакт с предметом своего обожания. Впрочем, Толика такое положение вещей вполне устраивало потому, что любое речевое усилие давалось ему с трудом и вариант молчаливого присутствия был для него наименее болезненным и затратным.
Однако постепенно, во многом благодаря настойчивой и бессловесной преданности Толика, Саша стала ощущать новое, неведомое ранее, но уверенно просыпающееся в ней чувство. А точнее, предчувствие. Это было предчувствие чего-то очень важного, может быть самого важного в жизни, чего-то настолько прекрасного и вместе с тем неуловимого, что казалось, будто это «что-то» не имеет и не может иметь ничего общего с окружающей реальностью. Саша стала очень рассеянной, задумчивой и полюбила уединение. Она могла подолгу смотреть в окно, бродить по улицам или просто лежать дома, глядя в потолок. Мир, в котором она жила прежде, стал скучным и слишком пресным, а в сердце поселилось ожидание. Это было ожидание любви.
Подруги стали подозревать, что Саша влюбилась, но не хочет доверять им своих сердечных тайн. Поэтому постепенно они стали отдаляться от нее, чем нисколько не расстроили свою давнюю, но отвергнутую подругу. Ведь она понимала, что ее чувство не подлежит ни разглашению, ни тем более обсуждению, и вообще вряд ли может быть выражено каким-либо способом. А еще она смутно догадывалась, что через него к ней приблизилась великая тайна бытия, запечатывающая уста и разверзающая душу для страдания.
2Александра окончила школу с серебряной медалью, с легкостью поступила в университет на биолого-почвенный факультет и с головой погрузилась в студенческую жизнь. Учеба никогда не доставляла ей хлопот, а все свое свободное время она проводила с новыми друзьями, распахнувшими для нее мир беззаботной и вместе с тем жадной до новых открытий молодости.
С утра она убегала на занятия, обедала в университетской столовой, потом отправлялась в библиотеку, где прилежно и не без интереса готовилась к предстоящим семинарам и практикам. А по вечерам гуляла в веселой компании по улицам, пела песни под гитару в маленькой комнатке студенческого общежития или же просто «зажигала» где-нибудь, где играла музыка и можно было танцевать. Родительский дом превратился во временное пристанище, место для ночлега и короткой передышки, откуда на следующее утро можно было с новыми силами броситься в бурлящий водоворот впечатлений и событий.