Последние стихи Vita Merlini в старейшей рукописи написаны той же рукой, что и все остальное произведение; поэтому позволить критикам объявлять вне канона все те места, которые подтверждают неугодное им мнение, значило бы дать им слишком много воли.
Александр умер в 1147 году, а сам Гальфрид Монмутский был возведен на епископское кресло в Сент-Асафе, в Уэльсе, в 1151 году. Естественно предположить, что именно в этом четырехлетнем промежутке он посвятил Vita Merlini Роберту Чесни, преемнику Александра.
Но (сказали бы те, кто хочет объяснить расхождения в легендах) пророков по имени Мерлин было двое: один сын римского консула, другой сын демона-инкуба; первый друг и советник Артура, другой обитатель лесов; тот прозван Благоуханным [Ambrosius], этот Лесным [Sylvester], или Диким. Historia Britonum говорила о первом, Vita Merlini о втором.
Я вскоре дам объяснение всем этим персонажам-двойникам из бретонской мифологии; но особенно легко будет доказать тем, кто проследит развитие легенды о Мерлине, что Ambrosius, Sylvester и Caledonius (потому что шотландцам тоже требовался свой местный Мерлин) это одна и та же фигура.
Побывав у Ненния сыном римского консула, а в Historia Britonum сыном демона-инкуба, Мерлин во французской поэме Робера де Борона станет одинаково мил и небесам, и аду. Он полюбит леса, то Каледонский в Шотландии, то Дарнантский и Брекегенский в Нортумбрии, то Броселиандский в армориканском Корнуае. Эта тяга к одиночеству не помешает ему часто появляться при дворе, быть добрым гением Утера и его сына Артура. Таким образом, Гальфрид Монмутский мог следовать легенде, которая превратила мать пророка в принцессу Деметии, а самого пророка в старости в короля этой маленькой страны; тогда как продолжатели Робера де Борона придерживались континентальной традиции, заставив Вивиану держать его в плену в Броселиандском лесу. Но это раздвоение сюжета еще не значит, что действительно было два или три пророка по имени Мерлин.
Вкратце перечислим теперь, какие сказочные подробности добавлены в латинской поэме к тем, что уже содержались в Historia Britonum.
Мерлин теряет рассудок после битвы, в которой он видит гибель многих доблестных предводителей своих друзей. Городская жизнь его страшит, и, чтобы скрыться от всеобщих взоров, он углубляется в чащу Каледонского леса.
Fit silvester homo, quasi silvis editus esset.
[Стал он лесным дикарем, как будто в лесах и родился (лат.)].
Его сестра, королева Ганеида, посылает слуг на розыски. Один из них замечает его, сидящего возле родника, и ему удается привести его в чувство, произнося имя Гвендолоены и извлекая из арфы печальные созвучия:
Cum modulis citharae quam secum gesserat ultro.
[Звуком кифарных ладов, ибо нес он кифару с собою (лат.)].
Мерлин соглашается покинуть леса и вернуться в город. Но скоро шум и суета толпы вгоняют его в прежнюю тоску: он хочет вернуться в лес. Ни слезы жены, ни мольбы сестры не могут его поколебать. Его заковывают в цепи; он плачет, он горюет. Потом внезапно, увидев, как король Родарх вытащил из волос Ганеиды запутавшийся там зеленый листок, он заливается смехом. Король удивлен и спрашивает причину такого приступа веселья. Мерлин согласен ответить при условии, что с него снимут цепи и позволят ему вернуться в леса. Обретя свободу, он сразу же раскрывает тайну своей сестры Ганеиды. Нынче утром она расточала ласки одному юному пажу на ложе из зелени, и один листик остался у нее в волосах. Ганеида настаивает на своей невиновности: «Как же верить хоть на малую толику, говорит она, словам безумца!» И чтобы доказать, как мало стоят подобные обвинения, она заставляет одного из придворных трижды переменить личину. Мерлин, отвечая на вопросы, предсказывает этому человеку три рода смерти. Предсказание исполняется, но гораздо позже[68], а пока что королева торжествует по поводу ложной мудрости ведуна. В романе о Мерлине мы найдем этот эпизод, ставший знаменитым.
Мерлин снова отправляется в лес. Видя, что он уходит, его жена и сестра как будто безутешны: «О брат мой, говорит Ганеида, что со мною станет, и что станет с вашей несчастной Гвендолоеной? Если вы нас покинете, нельзя ли ей поискать утешителя? Как ей будет угодно, отвечает Мерлин, только ее избраннику лучше не попадаться мне на глаза. Я вернусь в день их бракосочетания и принесу свой подарок на вторую свадьбу».