Дайника не вернётся в Оазис, твёрдо повторил Бранко, возвращая меня к реальности. Уходи, Карл.
Послушай. Заместитель Ирэн нервно переводил взгляд с меня на моего спутника. Ты же тоже можешь вернуться, и мы забудем об этом неприятном инциденте. Всё будет как раньше. Если, конечно, ты ещё не успел сообщить Доннелу
Я вскинула голову:
Ральфу?!
Вернись в машину! резко бросил мне Бранко и снова махнул пистолетом на Карла. А ты дай нам проехать!
Но ни я, ни Карл не двинулись с места. Я потому что после того, как услышала имя Ральфа, боялась упустить хоть слово, Карл же ещё не терял надежды меня вернуть. Сказал, не обращая внимания на Бранко:
Подумай, куда ты пойдёшь? Ни родных, ни документов у тебя нет. Тебя просто арестуют за бродяжничество, попадёшь в тюрьму, а остаток жизни проведёшь в общежитии при какой-нибудь фабрике!
Я вспомнила наш разговор с пьяной Аллой в рождественскую ночь и нервно рассмеялась:
А у вас лучше? Обслуживать мужиков до потери товарного вида, а потом в расход? Это лучше?!
Карл посмотрел на меня оскорблённо и кротко, всем видом демонстрируя обиду таким необоснованным обвинением. Покачал головой:
Клиент у тебя будет только один, Дайника, и, насколько мне известно, до сих пор ты против него ничего не имела. Доннел возвращается.
Я невольно подалась вперед, ближе к Карлу, хотела переспросить, но в ту же секунду на моё плечо легла ладонь Бранко. Его голос звенел от ярости:
Складно заливаешь, сутенёр! Теперь понимаю, почему ты один приехал. Не сомневался, что уболтаешь девочку и заберёшь с собой? А что дальше, Карл? Думаю, ты бы её даже на остров привозить не стал, скинул бы в море где-нибудь на полпути, да?
Карл снова попробовал изобразить оскорбленную невинность, но его глаза пылали злобой, досадой хищника, уже из самых когтей которого вдруг вырвали добычу. И я шагнула назад, прижалась плечом к Бранко.
Не дури попытался возобновить уговоры Карл, но Бранко нацелил пистолет ему на ноги.
Я не стану убивать тебя, сутенёр, ровно сообщил он, Но клянусь, что прострелю коленную чашечку, если ты прямо сейчас не уберёшь свою колымагу в сторону и не дашь нам уехать.
Зачем тебе это?! Карл оскалился, но начал медленно отступать к машине. Хочешь лизнуть задницу Доннелу? Думаешь, ему так дорога эта дикарка? Думаешь, он отблагодарит тебя?!
Думаю, что, наконец, делаю то, что давно должен был сделать, почти весело ответил Бранко. Так и передай Ирэн. Бэби, садись в машину.
Я двинулась было к приоткрытой дверце, но, уже взявшись за ручку, обернулась. Посмотрела в тёмные глаза Карла. И словно со стороны услышала свой голос, громкий и торжествующий:
Это я убила Ховрина!
Карл приоткрыл рот словно круглая мышиная норка возникла в густой бороде. Бранко уставился на меня, его рука с пистолетом опустилась.
Это я вывернула руль в обрыв! Не знаю почему, но мне было важно, чтобы Карл, а за ним и Ирэн, узнали правду. Я сделала так, что машина упала в море! Ховрин остался жив и жил бы дальше, но я утопила его! Утопила своими руками! Как вы топили в Русалкиной яме девушек, которые отказывались вам подчиняться!
Карл смотрел на меня во все глаза, и Бранко, пришедший в себя первым, рявкнул:
Проваливай же, ну!
На этот раз ствол пистолета поднялся выше, уставился в грудь заместителю Ирэн, и тот всё-таки сел за руль, но, пока не захлопнул дверь, я успела крикнуть:
А если я ещё раз увижу Ирэн, то убью её тоже! Я убью её!
Бранко положил руку мне на плечо и надавил, заставляя сесть в машину, но я успела заметить, что Карл по-прежнему, открыв рот, таращится на меня во все глаза. И это внезапно доставило мне такое удовольствие, что ради него я бы согласилась утопить Ховрина ещё раз.
Ты, правда, сделала это? спросил Бранко после продолжительного молчания.
Мы миновали центр города и теперь мчались по зелёному частному сектору. Море с его стальными кораблями и портовыми кранами тоже осталось позади, зато теперь справа от нас вырастали горы, и это было удивительно. Я никогда не видела гор. Вокруг Маслят во все стороны до горизонта тянулись сопки, но невысокие и пологие, густо поросшие тайгой, при всём желании язык не повернулся бы назвать их горами. Здесь же горы оказались настоящими, суровыми. Серые и скалистые, они круто возносились над Новоруссийском, опять заставив меня забыть о насущных проблемах.