Да и голодных уже набежало: Ириска вежливо подмяукивает около миски, неутомимый Рекс отчаянно напоминает о своем голоде, вертясь около меня и хлеща мои ноги хвостом. Звери накормлены. Наступает час моего Вдохновения. Я сажусь за ноутбук, и строки, подпитанные эмоциями дня, быстро выбегают из-под моих пальцев. Даже во время написания, я уже чувствую хорошо, а потому пишу с улыбкой.
Вечером мы с Рексом идём смотреть закат. Пес бежит впереди, временами поворачивая голову: не отстала ли? Я машу сорванной веточкой, мы шагаем по тропинке сквозь поле и вдыхаем чудесный медовый аромат разнотравья. Закат разрастается по всему небу, краски смешиваются и переплетаются, красота завораживает, и мы с Рексом, очаровавшись, смотрим на это ежедневное великолепие.
Наступает ночь. Я лежу в кровати с книгой, Ириска, свернувшись в ногах, дремлет, периодически приоткрывая глаза и вопрошая, когда же я, наконец, улягусь. Рекс у порога положил морду на лапы и переглядывается с кошкой. Они оба любят этот вечерний ритуал. Через открытое окно я слышу, как в стойло заходит спать Матрос. Я улыбаюсь ему, а он ловит мою улыбку и отвечает легким ржанием. «Я люблю тебя», мой голос нарушает тишину, и Матрос мягко откликнувшись, начинает ужинать. Все на месте, всё на месте. Любовь окутывает меня своим теплом. Я откладываю книгу, и меня подхватывает Морфей. Он сегодня мне приготовил розовые сны. Идеальный день.
Дома
Дом бабушки Полины
После мамы это был мой первый дом. Туда меня принесли из роддома. Первый год жизни в нём я совсем не помню, конечно. Впоследствии для меня эта квартира на Амурской стала домом бабушки Полины. Дом бабушки всегда был гостеприимным, громким, музыкальным и шебутным, с блинами, угощениями и кисловатым грибом в трехлитровой банке. Сидя на табуретке, на маленькой кухоньке, я, болтала ногами и спрашивала бабушку, как дела у моей сестры, что она сегодня ела, во что играла А когда мы перебирались в бабушкину комнату, я прижималась спиной к тёплой стене, в которой спряталась батарея, садилась на низкую лавочку и слушала, как играет дед то на гармони, то на балалайке, то на гитаре, а бабушка, усевшись у окна с неизменной геранью на подоконнике, принималась вязать свой очередной шедевр, наполненный теплом ее рук и любовью.
Это были уютные картины моего детства. Хотя ночевать я у бабушки не любила. И ночью дом казался мне громким: били часы в комнате, куковала кукушка на ходиках на кухне, в буфете ярко светилась фосфоресцирующая статуэтка в виде орла. Мне было неуютно и хотелось домой. Но потом под мерное тиканье часов и движенье маятника я засыпала, ведь с утра меня ждали румяная горка блинов и вкусный сладкий чай, а потом поход в булочную, где бабушка обязательно покупала мне вкуснейший рогалик с хрустящей корочкой, которую можно было снять и съесть отдельно, а потом доесть и мякиш. Мы переходили улицу и шли гулять в Сиреневый сад, который поражал мое детское воображение обилием цветов и казался бесконечным.
Потом бабушка с дедом переехали в квартиру напротив, и этот дом тоже стал бабушкиным: теплым, светлым, гостеприимным, вкусно пахнущим едой и горьковатой геранью, таким же шумным и музыкальным.
Много позже, когда по стечению обстоятельств, бабушка с дедушкой вернулись в свою старую квартиру, она так и не стала их домом в полном понимании и чувствовании этого слова. Это была их квартира, но уже другая, наполненная чужой энергией, и лишь бабушкина комната так же светилась теплом, но она старела вместе с ней, стала намного тише, и запах угощений выплыл навсегда в приоткрытую форточку. Нет, бабушка оставалось все той же, только до конца уже не смогла наполнить свой прежний дом собой так, как было раньше, была наполнена ей только комната, в которой она проводила большее количество времени, сидя у окошка с неизменной геранью и с вязанием в руках. После того, как не стало деда, а потом и бабушки, этот дом, куда меня привезли из роддома, закрыл для меня навсегда свои двери, стал чужим и холодным.
Родительский дом
Дом моего детства, взросления, юности, дом радости и горя, дом любви и печали, дом близких соседей и детей по двору, дом первооткрытий и решений быстрее оттуда вырваться, так как в юности всегда кажется, что ты заперт в клетке родительской любви, даже если это не так. Дом широкий, светлый, солнечный и очень тёплый.