Третий раз родители даже поместили меня в платную клинику. Они не жалели для меня денег, чтобы я только выздоровела. Однако несмотря на современное лечение, мне почему-то не становилось легче. Я худела буквально на глазах, у меня нарастала слабость, помню, в тот день, когда я была переведена на другой этаж, я едва держалась на ногах.
Помню, в моей палате лежала одна девушка, она потом умерла от лейкоза. Её звали Влада Подольская.
Да, необычное имя, довольно редкое.
Мы постепенно сдружились с ней.
Почему у тебя выпали волосы? спросила я как-то, когда Влада после завтрака сняла с головы платок.
У неё были огромные серые глаза, в которых отражалось небо.
Это всё химия. Она вызывает тошноту. Знаешь, у меня после всех этих таблеток и капельниц буквально выворачивает наизнанку.
Химия?
Влада порылась в своей тумбочке и достала оттуда коробку из-под конфет. Но там были не конфеты, а множество разноцветных пилюль.
Что это? спросила я, разглядывая разноцветные шарики.
Они были красными, жёлтыми, синими, зелёными и даже фиолетовыми.
Что? Таблетки.
Но Влада, почему их столько у тебя?
А ещё эти ненавистные капельницы. Я их складываю сюда.
Ты не боишься умереть? спросила я.
Не-а. Я как-то однажды подслушала разговор Вадима Петровича с моим отцом, когда хотела зайти в ординаторскую предупредить, чтобы меня отпустили на час в город. Отец умолял Вадима Петровича продолжить моё лечение. А доктор сказал, что я из безнадёжных. Отец всё же уговорил доктора продолжить лечение, ну хотя бы ради моего спокойствия.
И ты уже не веришь в результаты? спросила я.
Нет уже нет.
Но почему? Возможно.
Влада прервала меня.
Медицина хочет доказать, что ничего невозможного нет, что можно вылечить всё, иначе зачем бы она бралась за таких пациентов, как я.
Но ты думаешь иначе?
Я думаю, что смерти не существует, хотя.., в тот день она посмотрела на меня своими серыми огромными глазами, под которыми были тёмные круги, выделявшиеся ещё сильнее на фоне бледности её худого лица, хотя, очень страшно умирать.
Влады не стало 10 декабря 2009 года. Последние несколько дней она провела в реанимации. Пару раз я хотела войти к ней в палату, но туда никого не пускали кроме близких родственников.
Я видела, как нервничал эти дни Вадим Петрович. Он ходил кругами из ординаторской гематологического отделения до реанимации и обратно.
Однажды я даже попыталась его остановить, набравшись смелости, потому что состояние Влады беспокоило меня.
Скажите, а Влада умрёт? спросила я.
Вадим Петрович сжал кулаки, затем как-то отрешённо посмотрел на меня. Затем вздохнул и сказал:
Я обычный человек, а не бог.
Смерть Влады подхлестнула моих родителей искать целителя. Её звали «баба Зина», и она жила в деревушке с интересным названием «Курганы».
Баба Зина давала мне воду, которую она называла «святой», бормотала какие-то молитвы, а затем сказала, что мне нужно обращаться за помощью к моему Ангелу-Хранителю Св. Елене.
После нескольких встреч с бабой Зиной я неожиданно начала выздоравливать. У меня улучшился сон, аппетит. Я стала больше интересоваться окружающим меня миром. С лица сошла ставшей уже привычной бледность, я перестала задыхаться, когда поднималась по лестнице с этажа на этаж. А раньше мне приходилось долго отдыхать на лестничной площадке, обливаясь потом. Так мой лейкоз остался в прошлом, и у меня появились планы на будущее.
Да и вообще, мои отношения с родителями отличались от тех отношений, которые были у Светки, как небо и земля.
Мои родители не были закомплексованными людьми. Они смотрели на жизнь шире, чем родоки Светки.
Они всегда старались понять меня, да и я была намного серьёзнее, чем моя белокурая подруга. В отличие от Светки время провождение на тусовках я считала пустым.
Меня больше влекли книги, и я часами могла проводить в умиротворяющих библиотечных залах.
Нет, меня не тянуло к пению, к вокалу, несмотря на то, что преподаватели по музыке восхищались диапазоном моего голоса.
Да у тебя талант, Лена, говорила Александра Андрияновна, учительница по вокалу в музыкалке, которую я посещала в старших классах.
Конечно же, я участвовала в школьных вечерах, когда пела со сцены, но всё это без особого энтузиазма.
Такие голоса обычно бывают раз в сто лет, дорогая.