Холод 15 декабря 2010 года был студёным, даже ресницы успевали покрываться слоем тонкого инея, ноги и руки пощипывало, и я пожалела, что не догадалась надеть валенки.
Пусть во всей этой массе приглашённых на похороны людей я выглядела бы довольно нелепо и смешно, однако холод не так сильно коснулся бы моих ног.
Я подула на руки, которые уже давно задубели, пытаясь хоть как-то согреться, но это совсем не помогало.
«Странно всё это», промелькнула в моей голове мысль.
Я спрятала записку в карман своей дублёнки. Почувствовала, как чья-то рука легла на моё плечо.
Это была Аллочка, уже закончившая свою безликую речь.
Ты куда подевалась, Лена? Все потеряли тебя.
Замёрзла, вот решила немного пройтись и совсем не заметила, как дошла до выхода, попыталась я найти более-менее адекватное объяснение своего отсутствия на похоронах.
Мне показалось, что эти слова вполне убедили Аллочку, потому что она удовлетворённо кивнула, улыбнулась и сказала:
Ну, что ж, несмотря ни на что жизнь продолжается. Там, правда, заказан автобус, потому что народу слишком много. Но давай я подвезу тебя до кафе сама.
Вы тоже едете? спросила я, как бы очнувшись от своих мыслей.
Актриса развела руками:
Конечно. Я просто обязана присутствовать там. Маша была моей подругой.
Я впервые подумала о том, как хорошо, что в моей жизни есть такие люди, как эта Аллочка, как хорошо, что они не оставляют меня в одиночестве.
Я посмотрела в её бездонные серые глаза.
Хорошо, подвезите меня, Алла Семёновна.
.Мои мысли в кафе блуждали, конечно же, где-то возле улицы Разина. Мне не терпелось навестить мою новую знакомую Валентину Николаевну. Я намазывала красную икру на бутерброды, благополучно отправляла их в рот, а сама долго соображала, действительно, какое отношение могла иметь эта незнакомая женщина к моей судьбе.
Красная икра был не единственный деликатес на том поминальном ужине. Да и ела-то я её без особого настроения, а только потому что все так делали.
Мэр города Новочеркасска, Лесной Анатолий Сергеевич, действительно, прибыл в кафе на своём чёрном фирменном «мерсе» со своей неизменной «свитой». Это был полный человек с полными, как сосиски, пальцами, увенчанными печатками.
«Ну, прямо, как крёстный папаша», мелькнуло у меня в голове.
Он разыскал меня глазами и пальцем подозвал к себе.
Когда я, наконец, предстала перед ним в свой полный рост, Леснов оглядел меня с головы до пят, будто оценивал.
По правде мне был совсем неприятен этот его взгляд.
Ты Лена? наконец, изрёк он.
Я кивнула:
Да.
Ещё не замужем?
Нет, мне только восемнадцать недавно исполнилось, ответила я.
Недавно?
12 декабря 2010 года.
Ну, да; ну, да. Я слышал, что ты ещё слишком юна.
Леснов согласно покачал головой с довольно редкими волосами. На вид ему было около тридцати шести сорока лет. Рядом с ним за столом сидела в сером бархатном платье стройная блондинка, накрашенная совсем как кукла.
Она тоже налегала на бутерброды с красной икрой.
«Любовница», подумала я.
А работа есть? спросил Леснов.
Пока нет. Я готовлюсь в МГУ на факультет журналистики.
Леснов вздохнул.
А после окончания приедешь в Новочеркасск?
Не знаю.
Я пожала плечами. Действительно, откуда я могла знать, а тем более предвидеть, как сложится моя дальнейшая судьба. Может, кто-нибудь обладает подобным даром, но это, отнюдь, не я.
Приезжай, место тебе будет. Здесь нам журналисты тоже нужны. И вообще, есть должность пресс-секретаря администрации. Нынешний пресс-секретарь меня совсем не устраивает, порет всякую чепуху.
Я сделала умное лицо.
Хорошо, господин Леснов, я подумаю.
Иван как-то рассказывал о Вас, говорил, что у Вас ангельский голос, и Вы хорошо поёте.
Я снова пожала плечами:
Возможно, во всяком случае, я никогда не стремилась к карьере певицы.
А зря. Искусство сейчас в большом почёте, констатировал Леснов, Сейчас, конечно, это не совсем уместно, но я бы с удовольствием послушал Вас со сцены.
Простите, но я уже давно не пою, могу сорвать голос. А мне бы этого очень не хотелось. Понимаете?
Он кивнул, доедая остатки курицы:
Понимаю.
Затем все стали зачем-то умолять нашу приму Аллочку почитать стихи. Я про себя решила, что это тоже не вполне уместно сегодня, и всё же.