А разница-то в чём?
Яринка запрокинула голову, надменно посмотрела на меня из-под полуопущенных ресниц и процедила, очень удачно подражая голосу-колокольчику:
Разница, милая моя, в том, что тебя здесь ещё не подложили первому заплатившему, предварительно опоив или обколов чем-нибудь, что делает строптивых девочек послушными.
Это она тебе так сказала? ужаснулась я.
И не только. Я же говорю она сразу мне всё выложила, как есть. Понятно же было, что я не стану скандалить или убегать, пока ты в таком состоянии. Тем более что потом я и сама пообещала.
Ты пообещала не убегать?
И не убегать, и вообще делать всё, что скажут. Она очень умная, Ирэн. Ведь Карл хотел купить только меня, он всю дорогу ругался, что они разорятся на твоём лечении и это никогда не окупится. А Ирэн только посмеивалась. Она сразу поняла, что нами двумя будет легче управлять.
Ладно. Я решила пока особо не задумываться над всем этим, а сразу перейти к главному: Но мы ведь всё равно убежим, когда я поправлюсь? Ты же не думаешь, что твоё обещание что оно по-настоящему?
Не думаю, глухо отозвалась Яринка. Но мы не убежим. Отсюда нельзя убежать, Дайка.
Ерунда, не очень уверенно отозвалась я. Мы же не в тюрьме, можно что-то придумать.
Это вряд ли. Потом, когда выйдешь на улицу, сама поймёшь. Но дело даже не в том, как тут охраняют.
Яринка отвернулась к окну, устало прищурилась на солнечные блики, и мне вдруг снова бросилось в глаза то, как повзрослела моя подруга за последнюю неделю. Её скулы больше не были такими болезненно заострёнными, как в дни наших скитаний, щёки уже начали обретать прежнюю округлость, кожа порозовела, но взгляд не изменился, в нём таилась та же обречённость, которую я впервые заметила ранним утром, встреченным нами на платформе несущегося в неизвестность товарняка.
Если дело не в охране, то в чём? спросила я, отчаянно боясь ответа, но не в силах молчать.
В том, что нам некуда больше бежать, ровно ответила подруга. Всё уже. Прибежали.
Но ведь так нельзя! Я всё же сорвалась на причитания. Это же незаконно, я знаю! Нас не имеют права удерживать против воли, мы должны как-то дать о себе знать, позвонить позвонить в полицию!
Яринка перевела на меня насмешливый взгляд, и я осеклась. Ах да, это же именно полиция определила нас сюда. Но
Не все же такие! Ярин, мы найдём честных полицейских! Настоящих! Наверняка они есть. Главное добраться до них, а там уже
А там уже эти честные полицейские определят нас сначала в очередной коррекционный приют, а потом в колонию за поджог церкви, перебила Яринка.
От волнения я принялась комкать край одеяла.
Ну и пусть! До колонии ещё два года, а приют оттуда можно снова убежать! И отсюда! Главное отсюда, не хочу я быть этой той
Яринка вдруг придвинулась ко мне, осторожно накрыла ладонью мою перебинтованную руку:
Дайка, давай сейчас не будем? Подождём, когда ты выздоровеешь, и тогда уже что-нибудь придумаем. Пока всё равно убежать не получится, так зачем мозги ломать?
И я уцепилась за эту мысль, как утопающий за соломинку. Тем более что голова уже трещала от обилия новостей, от нереальности происходящего. Да и правильно это было, что ни говори. Подождать, осмотреться, усыпить бдительность Ирэн и остальных, а уж тогда
Я с заговорщическим видом кивнула Яринке, и та заметно расслабилась.
Дайка, ты, главное, не вздумай Ирэн истерики закатывать. Она считает, что сделала тебе одолжение. Спасла, теперь лечит. Не зли её.
Не буду. Настроение моё поднялось, теперь я чувствовала себя не пленницей, а разведчиком в стане врага. А когда она будет со мной говорить?
Яринка двинула плечом.
Кто знает. Она главная тут, когда захочет, тогда и придёт.
Ирэн пришла на следующее утро. Доктор, которого все здесь звали Ватсоном и который на такое обращение охотно откликался, разрешил Яринке побыть со мной до вечера и даже помочь ему с очередной перевязкой. Увидев то, что скрывалось под бинтами у меня на лице, Яринка, совсем как Машута недавно, в ужасе прижала ладонь ко рту, чего я постаралась не заметить.