Наводить панику Лота умела. При одной мысли об этом по коже поползли мурашки. Но Мириан, Миа-ир-Иан, своим невозмутимым видом успокоит кого угодно, даже Лоту. Даже если скажет, что я сбежала с проезжим наёмником и стала его женой в ближайшем Храме. Или пошла пешком в Арванди, дав благочестивый обет. По мне, так любая ахинея из уст Мириан прозвучит вполне правдоподобно.
Во что ты ввязалась на сей раз, Арин? прервала мои размышления Миа, и я честно ответила:
Сама толком не знаю.
Она коротко кивнула, да так и осталась сидеть, глядя в натёртый до блеска пол и на подол бархатного лилового платья. Я восхищалась ею. Из сотен моих знакомых лишь мой отец и она могли столь спокойно реагировать на мои сумасбродства, не пытаясь лезть в душу и выспрашивать то, что самой мне было неведомо.
Это Неда? нарушила молчание Мириан.
Нет, догадалась, о чём она, я, Неда только сказала однажды, что тебе можно доверять.
Тогда откуда ты узнала?..
Я вздохнула, одинаково не желая ни врать, ни говорить правду. К сожалению, первое не оставляло мне выбора:
У меня врождённые способности. Я умею определять, кто передо мной человек или итлунг. Иногда угадываю имена последних.
Иногда?
Я вздохнула ещё горше:
Всегда. Это приходит само. Смотрю на собеседника и понимаю, как должно звучать его подлинное имя.
Мириан дохнула мне в лицо:
Неда знала?
Вечер. В камине затухают, тихонько потрескивая, угольки. Лампа на столе бросает жёлтый круг света на раскрытую книгу. «Азервийлини», седьмая книга песен. Написанная, конечно же, выцветшими от времени итлунгскими рунами. Я вожу пальцем по витиеватым строчкам, упрямо разбирая старые письмена. «И долгий взгляд дарит она, но нет во взгляде том прощения»
Неда, канючу я, как это нет прощения?
Значит, не может простить. Читай дальше, Арин.
Почему не может? не отстаю я.
Читать я устала, песни длинные и, на мой вкус, безнадёжно унылые. Даже любовь в них самая страшная беда, которая только может случиться с человеком. То есть с итлунгом, конечно.
Потому, что прощать непросто, Неда снисходит до того, чтобы оторвать взгляд от шитья, разложенного на её острых коленях, и обратить на меня внимание, есть вещи, которые простить нельзя. Продолжай.
Но мне попала вожжа под хвост, как говорит отец. Всё что угодно, только не послушание. Я фыркаю:
Почему же тебя назвали всепрощающей?
Неда вздрагивает, пяльцы стукаются об стол:
Кто тебе сказал?
Никто. Это легко. «Ней» прощение, «Диа» всё. Ней-ид-Диа, прощающая всё, всепрощающая.
Ты забыла «ид», спокойно произносит Неда.
У-у-у. Частицы ничего не значат.
Значат, сурово сдвигает брови няня, «ид» четырнадцатая в списке. Означает «отказавшаяся от себя». Завтра возьмёшь Основную Книгу Имён и выучишь все тридцать частиц.
Глаза у меня лезут на лоб, а рот недовольно кривится:
Все?! Это слишком тяжело! Там текста страниц сорок, да ещё и мелкими рунами!
Неда усмехается, складывая рукоделие в шкатулку:
Не труднее, чем читать имена. Особенно скрытые.
Её мягкие загорелые руки аккуратно и неторопливо собирают иголки, сматывают разноцветные нитки, сворачивают лоскутки.
Раз уж ты Читающая, так уж будь добра читать правильно.
Радость мешается во мне с досадой от предвкушения нуднейшей зубрёжки. Первое пересиливает: я касаюсь края её передника:
Неда, а я верно угадала твоё подлинное имя?
Она разворачивает меня к себе спиной, частым костяным гребнем расчёсывая спутавшиеся за день волосы, и заплетает их на ночь в косу процедура болезненная, но я терплю в ожидании ответа. И дожидаюсь.
Читающие не угадывают, Арин. Они знают.
Знала, отвечаю я Миа-ир-Иан.
Красивое имя. Но совершенно ей не подходящее. «Миа» рассвет, «Иан» мягкость. Частица «ир» самая распространённая из списка, заученного мною благодаря Неде, и переводится она как «притягивающий, влекущий». Манящая мягкость рассвета. Складывается впечатление, что имена итлунгам даются по злой иронии. А может, в шутку. Самая необъятная толстушка в Скируэне с хутора Гдони (да-да, встречаются среди итлунгов и такие!) щеголяет имечком «Гибкая ива, ласкающая взор». Хорошо, что для всех прочих она Лаин и ничего больше. Читающих во все времена двое-трое на весь Авендум. Мы старательно скрываем свой дар. Почему? Вы не поверите, до чего выразительными и не соответствующими занимаемому положению бывают итлунгские имена. Глава Ские Нелид вряд ли возгордился бы, если каждый горожанин узнал бы его настоящее имя, означающее «Крошечная тучка в вышине».