Как именно взяли диверсантов, ребята не видели таскали носилки. Только что и слышали так ж это раздавшиеся в лесу выстрелы. Потом уже, вечером, узнали от бригадирши, уж выспросили
Матерые оказались зверюги! Отстреливались, пытались уйти. Хорошо инженер, товарищ Сатин местный, все лесные тропы знал. Одного из красноармейцев ранили, да летного капитана едва не уложили финкой. Усатого диверсанта пришлось пристрелить, молодого же ранили сдался. Вот такие вот вышли дела.
Наверное, где-то через неделю после этих событий, обоих парней, Кольшу и Костика, вызвали в НКВД. Не по почте повестку прислали с курьером! На мотоцикле! Вообще-то, повестка в подобное учреждение страшно, а уж, тем паче, курьер. Соседи зашептались, зашушукались. На Новгородской-то, где жил Костя Рулев, еще ничего люди интеллигентные, а вот по Фишовой Горе тут же поползли слухи Впрочем, нет не поползли, и пошли даже, а прямо-таки полетели! Одни говорили, будто Рокотов Кольша украл с хлебозавода два мешка зерна. Другие поправляли, что не два а восемь, да еще и вывез на краденой же подводе, вместе со своим городским дружком. Третьи же добавляли, что не с дружком, а с «организованной бандитской шайкой», и не на подводе, а на двух полуторках модели ГАЗ-АА! Нашлись и те, кто и ту подправил и вовсе не на полуторках, а на дюжине трехтонных грузовиков ЗИС-5! Откуда в Тихвине вдруг взялось столько грузовиков источники информации не сообщали.
Костина мама, кстати сказать, нисколько курьера не испугалась тот оказался старым ее знакомым. Да и сын кое-что рассказал, не все, правда, а так, вкратце.
Тем не менее, к зданию НКВД на улице Ленинградской, друзья подходили с волнением.
А нам вот
Глотая слова, ребята протянули часовому повестки Тот глянул:
Туда проходите. Во-он в тот кабинет. Пока посидите, вас вызовут.
На выкрашенной темно-коричневой краской двери красовалась табличка: «старший майор госбезопасности Авдеев А.А. Часы приема»
Ой, Костька Что-то мне как-то
Ребята просидели на скамеечке у кабинета минут двадцать, а потом Потом дверь открылась.
Ага! выглянул в коридор коренастый дядька в темно-зеленом офицерском френче. В краповых петлицах два эмалевых ромба. Старший майор! Круглое, в общем-то, вполне добродушное с виду, лицо с широким чуть вздернутым носом. Небольшие усики. Внимательный взгляд.
Это, значится, вы и есть? старший майор потер руки. Рокотов Николай и Константин Рулев. Ну, заходите, чего расселись?
Хороший вышел разговор и, главное, краткий. За проявленную бдительность Авдеев ребят поблагодарил, но особо словами не распылялся. Да и выглядел он как-то устало. Впрочем как все.
Молодцы! Что и говорить молодцы. Действовали правильно. Грамотно действовали. Что ж
Выйдя из-за стола, старший майор подошел к стоящему рядом шкафу, выкрашенному той же краской, что и дверь Улыбнулся:
Время сейчас, сами знаете, какое Голодное! Так что, вместо всяких там грамот или значков вот вам
Начальник отдела НКВД вытащил из шкафа жестяные банки с тушенкой! Штук наверное, с дюжину!
Берите, берите! Заслужили, ага Что смотрите? А, нести не в чем Так я вам мешок дам или два И справку, справку выпишу если что, патрулю покажете.
Враг подступал все ближе и ближе. Каждую ночь слышалась канонада, все чаще стали налеты. Где-то с конца сентября некоторые горожане стали покидать город. Уходили семьи, в которых было много детей. Взрослые эвакуироваться не спешили, все же надеялись, что город врагу не сдадут.
Не думали об эвакуации и матери Кольши и Кости. Хотя, у Рокотовых-то была большая семья мал мала меньше. И уж вовсе не помышляла куда-то уехать Любкина бабушка: юркая, совсем еще нестарая, боевая. Так и заявила здесь, мол, я родилась, здесь и умру! Какие там немцы
Ребята уже не ходили на аэродром, помогали на железной дороге. По мере сил разгружали вагоны, дежурили по ночам. Частенько заглядывала на вокзал и Любка, девушка по-прежнему работала в госпитале, в бывшей школе. Жизнь бежала, а враг, между тем, подходил все ближе.
День четырнадцатого октября 1941-го года ребята запомнили надолго. И не только они
Налет начался с утра. К тому времени на железнодорожных путях станции Тихвин скопились поезда с ранеными красноармейцами и эвакуированными из Ленинграда женщинами с детьми. Тут же, рядом, стояли составы со снарядами и цистерны с горючим.