Маску нашла с трудом, как и дверь, надавила на ручку и пошла по безликому короткому коридору. Вечером уже буду дома и стану обычной студенткой четвертого курса Марсией Кларк. А Типичного Американца сохраню в памяти как самое сокровенное. Он будет моим секретом. Интересно, кем буду для него я?..
Глава 1
Картер
Проходи, отец указал на кресло, а сам устроился напротив, за массивным столом. Достал сигару, с удовольствием раскурил и на меня в упор посмотрел. Так, если он курит сразу после завтрака дело плохо, а когда приглашает в кабинет на разговор еще хуже. Хотя приглашение посетить отчий дом спозаранку в принципе не отдавало позитивом. Ты мой сын. Я люблю тебя и доверяю
Началось.
Но
Вот и то самое «но».
Что у тебя было с Маршей Уолтерс?
Бля, у отца просто чуйка на дела незаконные. Нет, я преступлений не совершал с точки зрения уголовного кодекса, так морально-этически потрепал.
Ничего такого, о чем двадцатипятилетний мужчина должен рассказывать отцу, иронично ответил я. Взрослые же люди, право-слово!
Остришь, констатировал отец, прежде чем жестко заметить: Она жена нашего ключевого партнера!
Я громко фыркнул. Жена! Марша точно не бедная-несчастная-покинутая, которой муж предпочел работу. Кеннет пылинки с нее сдувал. А она? Увы, и мне искренне жаль, но Марша обыкновенная блядь. Я не моралист, мне вообще похер, это так-то констатация факта. Имел я дело с такими, знаю, о чем говорю. И не только дело, но и тело.
Если Кеннет узнает, что ты в трусы к его обожаемой супруге залез, то разорвет контракт. А я всего-навсего убью тебя.
Я вздернул бровь. Перспективы у меня так себе.
Пап, да она сама хотела. Вешалась на меня, в туалет поперлась
А ты что, жеребец в поводу?! не выдержал он. Жопой и сиськами потрясли, и ты уже бежишь с членом наперевес!
Я остался спокоен. Мы редко обсуждали мою личную жизнь, обычно Дэнис Трэвер непробиваемый монолит, но когда случалось, было забавно.
Мы подписали контракт, рационально напомнил я.
Подписали, отец разгладил невидимую скатерть. Ты отстранен от работы в «West America Bank».
В смысле?!
А вот это совсем не забавно.
В прямом! громыхнул он. Окончательно терпение потерял. Ты умный человек, превосходный финансист, но ты неважный руководитель и стратег. Пока ты не поймешь, что бизнес и койку нужно железно отделять друг от друга не сможешь управлять компанией.
Да брось! я до сих пор не воспринимал угрозу всерьез.
У нас в офисе нет ни одной женщины моложе сорока, которая не имела бы статус твоей бывшей. Даже новенькие сначала будущие, потом сразу бывшие!
У меня акции есть, настороженно заметил я.
Отец развел руками:
Живи на дивиденды: расслабляйся где-нибудь на островах, трахайся вволю. Это твоя жизнь.
Ты же знаешь, что я не этого хочу! теперь раздражаться начал я.
Так докажи! воскликнул отец. Покажи, что я могу опереться на тебя! Оставить управление холдингом тебе!
Так дай мне волю! У меня есть несколько хороших инициатив.
Дам, серьезно ответил он. Ты слышал об издании «Калифорнийский синдром»?
М-мм задумался я. Газета с гороскопами, кроссвордом и еще какой-то дичью?
Верно, улыбнулся отец. Теперь ты там антикризисный управляющий. Мы выкупили издание.
Что?!
Отец поднял палец вверх, что означало: споры, доводы и даже мольбы бесполезны. Он не был тираном. У меня с братом реально не было человека ближе, а опоры надежней, но управлял он что компанией, что семьей железной рукой.
Покажешь результат, скажем через полгода, и я пойму, что мой старший сын не только юбки задирать может. Ты мой приемник, и я должен быть уверен, что ты сможешь возглавить правление огромного финансового холдинга.
Блядь, похоже я попал.
Мама без стука вплыла в кабинет, обдавая нас тонким запахом духов и пудры. Тонкая величавая блондинка, красивая и недосягаемая. Не для всех, только для своих детей, которые и похожи были именно на нее. Да, такой парадокс. Нас с Энди она не любила, просто смирилась с присутствием в их с отцом жизни. Кому-то это покажется странным, ведь мы родные дети, но не мне. Я с раннего детства усвоил, что есть подвид женщин, у которых материнский инстинкт отсутствует напрочь. Когда-то это открытие меня, маленького мальчика, сильно поразило: до слез, болезненного непонимания, тяжелого отрицания. Потом я сумел абстрагироваться и воспринимать как досадное обстоятельство. У меня был отец, младший брат, куча любящей родни, так что порядок.